Краткий курс магического права

– Спокойной ночи, – прошептала я смущенно. Выговорить «милый» не получилось.

Рыцарь не торопился отпускать мою руку.

– Давай завтра прокатимся верхом? – предложил он негромко.

– Но… – начала я и осеклась. Ну не дура ли я?! Поль же предлагает прогуляться подальше от чужих глаз! А я чуть не испортила всю игру! – Конечно. Только, Поль, я… – я подумала и закончила шепотом ему на ухо: – я не умею ездить верхом!

– Ничего. – Он ласково заправил мне за ухо прядь волос и проговорил так же тихо: – Я тебя научу.

Я почувствовала, что щекам стало горячо. Вот еще, он же просто притворяется! Разыгрывает для родни влюбленного жениха, а на самом деле… на самом деле мы просто друзья.

Только почему мне тогда так обидно?!

Пробормотав что-то невнятное, я высвободилась из его рук.

– Пора спать, – пробормотала я, отводя глаза.

– Конечно, милая, отдыхай.

А голос такой мягкий, такой заботливый! Не знала, что он такой отличный актер!

И всю дорогу до своей спальни я твердила себе, что все это притворство, игра на публику.

Ну и ладно! Я тогда тоже буду изображать влюбленную девицу. А потом помашу ему ручкой, вот! Я же люблю Стэна. Люблю, правда?

Кажется, моим мыслям недоставало спокойствия и уверенности.

Так, нужно переодеться, умыться… И не думать о Поле!

Лучше поразмыслить, например, об этой истории. Следователь Бамбур говорил, что я неплохо наловчилась распутывать сложные истории. (Ну, правда, он обычно добавлял, что это из-за неуемного стремления совать нос во все дыры…)

Итак, что случилось с Жаном? Сам он бы вряд ли уехал, никого не предупредив. Он же не какой-нибудь менеджер, а самый настоящий рыцарь! И барон к тому же.

Значит, его или похитили, или убили.

Если подумать, то похищение сомнительно. Это прекрасных принцесс то и дело крадут, а с мужчинами такое редко проделывают. Зачем?! И вообще, уже не первый месяц где-то его держать, кормить, сторожить… Нет, маловероятно.

Всякое бывает, конечно, но убийство более правдоподобно.

Но зачем кому-то понадобилось убивать Жана?

Поль говорил, что Жан уже много лет геройствовал далеко от дома, пока не умер его отец. А вернулся домой всего за две-три недели до исчезновения.

Значит, месть и прочие личные мотивы вроде ревности можно исключить. Ну, с изрядной долей вероятности. Может быть, конечно, что он умудрился так быстро и качественно оттоптать кому-то больную мозоль, но этот вариант оставим напоследок.

Так, надо бы это законспектировать, а то забуду. Я вытащила из сумки тетрадку и ручку, уселась на кровать и принялась писать. Потом перечитала написанное и в расстройстве прикусила кончик ручки.

Это мало что дает. Сплошные «нет» и «маловероятно»!

Ладно, попробуем иначе. В детективах всегда спрашивают: «Кому выгодно?»

Ответ на этот вопрос был ясен: Ансельму и его семейству. Но это же очевидно! И обязательно пришло бы в голову тому, кто занимался поисками Жана.

Или… может, Ансельм как-то сумел подкупить милицию? То-то она проявляет так мало рвения!

Но как вывести их на чистую воду? И не слишком ли это на поверхности?

Я долго крутилась в постели и в конце концов заснула, так ничего толкового и не надумав…

Разбудила меня яркая вспышка.

«Взрыв!» – мелькнула паническая мысль, и я метнулась в сторону, пытаясь спастись…

Кто-то рядом… захихикал?!

Я потерла кулаком глаза и с трудом их открыла. Комната выглядела вполне целой, а за распахнутыми шторами бушевало яркое солнце.

На меня смотрела смуглая девица лет шестнадцати в чепчике и переднике.

– Доброго утречка вам! – Она расплылась в улыбке и всучила мне поднос с завтраком. – Извольте покушать!

– Спасибо, – машинально поблагодарила я, беря с тарелки гренку и чашку с чаем. – Тебя как зовут?

– Аленушка. – Она сделала книксен. – Вы кушайте, кушайте!

На русскую красавицу она не походила даже отдаленно, но мало ли на свете Аленушек?

Чай оказался слабым и несладким, зато хлеб в меру поджаристый. А я ужасно проголодалась. Девушка тем временем перетряхивала мою одежду, что-то тихо напевая. Удивительная жизнерадостность!

Надо попробовать ее разговорить.

– Тебе нравится тут работать? – спросила я, прожевав кусочек гренки.

– Так я тут родилась, – с улыбкой призналась она, поднимая мои туфли, – всю жизнь туточки. И братец мой тоже.

– Твои родители работают в замке? – сообразила я.

– Мама, – кивнула она. – А отец наш – цыган из проезжего табора.

– Э-э-э?! – Я подавилась и закашлялась. Девица смотрела на меня с любопытством, но на помощь не рвалась. – Тут тоже есть цыгане?!

– Да где их нет? – отмахнулась девица, перебрасывая через руку мое платье. – Им же законы не писаны, ходят где хотят! Маменька моя год тому преставилась, так папенька с тех пор к нам и не заглядывал. Хоть старый барон, мир его праху, завсегда разрешал им на своей земле останавливаться.

– И… какой он… был? – ляпнула я. – Ну, старый барон?

– Хороший был, справедливый. Маменьку мою, когда затяжелела, не погнал.

– Ясно. – Я не нашлась, что еще сказать.

– А вот молодой барон – тот еще жеребец. – Девица впервые чуть помрачнела.

– Ансельм? – не поверила я.

– Да не, – хихикнула Аленушка. – Барон Жан! Его милость Ансельм, того, не по той части…