Крэнфорд (Без указания переводчика)

Миссъ Поль изъ трехъ собравшихся теперь крэнфордскихъ дамъ были боле всего извстны вс городскія новости. Она имла привычку проводить утро бродя изъ лавки въ лавку не затмъ, чтобъ купить что-нибудь (исключая разв катушки бумаги или куска тесемки), но чтобъ посмотрть на новые товары, разсказать о нихъ и собрать вс городскія всти. Она умла такъ прилично соваться куда ни попало, гд только могла удовлетворять свое любопытство, умла такимъ-образомъ, что еслибъ не казалась аристократкою по своему званію, могла бы показаться дерзкою. Теперь, по той выразительности, съ которой она прокашливалась и ждала, когда прекратится разговоръ о всхъ ничтожныхъ предметахъ (такихъ, напримръ, какъ чепчики и тюрбаны), мы знали, что она хочетъ разсказать что-нибудь особенное. Наконецъ наступила продолжительная пауза. Я надюсь, что нтъ человка, обладающаго приличной скромностью, который могъ бы поддерживать длинный разговоръ, когда кто-нибудь сидитъ рядомъ съ вами, молча, смотря свысока на все, что говорятъ, какъ пошлое и достойное презрнія въ сравненіи съ тмъ, что онъ можетъ разсказать, если только его хорошенько попросятъ. Миссъ Поль начала:

— Когда я выходила сегодня изъ лавки Гордона, мн вздумалось пойдти въ гостинницу Сен-Джорджа (у моей Бетти тамъ родственница горничной, и я подумала, что Бетти будетъ пріятно узнать о ея здоровь). Не встртивъ никого, я взобралась на лстницу и очутилась въ сняхъ, ведущихъ въ залу собранія (мы съ вами, конечно, помнимъ залу собранія, миссъ Мэтти, и придворные минуэты). Вотъ я иду, не думая о томъ, гд я, какъ вдругъ примчаю приготовленія къ завтрашнему вечеру; комната раздлена большой перегородкой, которую три обойщика Кросби обивали красной фланелью; это казалось, что-то темно и странно и такъ меня изумило, что я, въ своей разсянности, пошла за ширмы, когда какой-то джентльменъ (настоящій джентльменъ, могу васъ уврить) подошелъ ко мн и спросилъ, что мн угодно приказать ему. Онъ говорилъ такимъ милымъ, неправильнымъ англійскимъ языкомъ, что мн представилось не Таддеусъ ли это, или венгерскій братъ или Санто-Себастіани; покуда я воображала себ его прошедшую жизнь, онъ съ поклономъ вывелъ меня изъ комнаты. Но погодите-ка! Вы еще половины моей исторіи не знаете. Я сходила съ лстницы, когда встртилась съ родственницей Бетти. Разумется, я остановилась поговорить съ нею о Бетти, и она сказала мн, что я точно видла фокусника. Джентльменъ, который неправильно говорилъ по-англійски, былъ самъ синьйоръ Брунони. Именно въ эту минуту проходилъ онъ мимо насъ по лстниц и сдлалъ преграціозный поклонъ, въ отвтъ на который я тоже сдлала ему книксенъ: у всхъ иностранцевъ такія учтивыя манеры, что поневол заимствуешься отъ нихъ. Когда онъ сошелъ внизъ, я вспомнила, что уронила перчатку въ зал собранія (она была въ моей муфт все это время, и я нашла ее ужь посл). Я воротилась назадъ и, прокрадываясь въ проход, оставленномъ большой перегородкой, которая раздляетъ почти всю залу, кого увидала я тамъ? Того самаго джентльмена, котораго я встртила только-что передъ этимъ, который прошелъ мимо меня по лстниц, а теперь являлся изъ внутренней части комнаты, куда совсмъ нтъ хода — помните миссъ Мэтти! и повторилъ тмъ же самымъ милымъ, неправильнымъ англійскимъ языкомъ: что мн угодно, только совсмъ не такъ грубо. Казалось онъ не хотлъ пропускать меня за перегородку. Я объяснила ему, что пришла за перчаткой, которую, довольно впрочемъ странно, я нашла именно въ эту минуту.

Миссъ Поль, стало-быть, видла колдуна, настоящаго живаго колдуна! Какъ многочисленны были вопросы, сдланные ей всми нами:

— Носитъ онъ бороду?

— Молодъ или старъ?

— Блондинъ или брюнетъ?

— Какой наружности?

Короче, миссъ Поль была героиней вечера, благодаря своей утренней встрч.

Колдовство, фокусы, волшебство, чародйство составляли главные предметы разговора во весь вечеръ. Миссъ Поль была немного скептикомъ и наклонна думать, что даже поступки каждаго чародя можно ршить ученымъ образомъ. Мистриссъ Форрестеръ врила всему, начиная отъ привидній до домовыхъ. Миссъ Метти держала середину между обими, всегда склоняясь на убжденія послдней. Думаю, что она внутренно склонялась боле на сторону мистриссъ Форрестеръ; но желаніе показаться достойною сестрою миссъ Дженкинсъ заставляло ее удерживать равновсіе. Миссъ Дженкинсъ, никогда не позволяла служанк называть сальные кружочки, образующіеся вокругъ свчекъ, «саваномъ», но приказывала говорить просто кружочки. И ея сестра будетъ суеврной! Нтъ это невозможно.