Крепостной Петербург пушкинского времени

Еще хуже жилось офицерским денщикам. Их совсем не кормили, а от постоянного «рукоприкладства» у них обычно недоставало передних зубов. Денщик в николаевское время представлял собою самое жалкое и бесправное существо, отданное на полный произвол деспота-офицера. Жестока была судьба николаевского солдата. «У русского солдата одна воля — неволя, — сказал современник, — одна прогулка — побег, один ответ — спина и одно убеждение, что жизнь его, как медная пуговица, не имеющая срока, принадлежит казне». И тем не менее солдат предпочитал условия строевой жизни горькой доле денщика. В отношении денщиков, строжайшая дисциплина распространялась даже на членов их семейств. В одной из гвардейских частей некий батарейный командир, как рассказывает современник, сек иногда даже жену своего денщика, «потому что она была красива собой и ему нравилось смотреть на нее во время процесса сечения».

7. КРЕПОСТНЫЕ АКТЕРЫ И МУЗЫКАНТЫ

Что касается собственно до города, то он удивительно прекрасен: в Европе нет другова Петербурга.

Карамзин.

Известный пианист Клементи, на заданный ему гр. Орловою вопрос: был ли он уже раз в Петербурге, ответил: «Милостивая государыня, приезжают ли сюда два раза!»

Э. Дюмон.

Крепостному театру, сыгравшему столь значительную роль в истории сценического искусства, посвящен целый ряд исследовательских работ. Поэтому автор не считает необходимым подробно останавливаться на этом вопросе, тем более, что в северной столице, обслуженной блестящими императорскими театрами, где выступали не только лучшие русские силы, но и выдающиеся артисты Запада, по существу, было мало места для развития крепостного театра. Петербургского барина, избалованного высоким искусством Жорж, Колосовой или Каратыгина, не могли особенно заинтересовать наивные спектакли «домашнего» театра.

Как установлено все же новевшими исследователями крепостного театра, он представляет собою скорее явление городской, а не усадебной жизни русского дворянства. Произведенный Т. Дынник подсчет показал, что из 155 крепостных театров, 52 находилось в усадьбах и 103 в городах; из них 53 в Москве, 27 в Петербурге и 23 было рассеяно по другим городам.

Однако, каждый владелец провинциального театра обычно прилагал все старания к тому, чтобы его домашний театр как можно более походил на столичный. Домашний театр Баташевых чрезвычайно напоминал петербургский Большой театр; камергер Салтыков в своем имении «Выездном», под Арзамасом, построил театр, представлявший точную копию Эрмитажа, придворного театра в Петербурге. В Петербурге же, по сообщению М. Пыляева, в николаевское время крепостные театры были у гр. Васильевой, у Грибоедова, кн. Долгорукова, кн. И. А. Гагарина, гр. Кемеровского, Резановых, Авдулиных, И. А. Кокошкина, Титова, Комаровых, Бакуниных. К сожалению, дошедшие до нас сведения о лицедеях этих доморощенных трупп очень незначительны. Надо полагать, что им жилось не легче, чем их провинциальным собратиям.

Они жили, обычно, совершенно изолированно в отдельных флигелях, под строгим присмотром. «Делать нечего, — говорит у А. И. Герцена один владелец крепостного театра, — порядок в нашем деле — половина успеха; ослабь сколько-нибудь вожжи — беда: артисты — люди беспокойные. Вы знаете, может быть, что французы говорят: легче армией целой управлять, нежели труппой актеров».

Целыми днями их мучили бесчисленными репетициями, долгими месяцами заставляя с «голоса» выучивать роли наизусть; лишь в театрах очень больших бар можно было встретить грамотного актера. В театр отбирали, обычно «видных собою», красивых и статных людей. Согласно приказу Шереметева, актрисы его театра набирались «из сирот-девочек», при условии, чтобы «они были лицом и корпусом не развращены и притом и грамоте умеющие». Однажды были вытребованы в театр «15-ти или 16-ти лет девочки из сирот, которые, чтобы были из себя получше и не гнусны видом и станом».