Крещендо (СИ)

Я залезаю в машину, меня трясёт. Мужчина вздыхает. Достаёт из бара между креслами маленькую бутылочку и подаёт её мне.

— Глотни! Сейчас тебе нужно!

Я глотаю жидкость медового цвета. Горло загорелось, язык и нёбо защипало, из глаз вновь влага. Мне подают влажные салфетки.

— Это, правда, для автомобиля, но сойдут! — мужчина показывает на ранки. — Это тебя Деев?

Я киваю.

— Засранец. Но талантливый укурыш! Чего он хотел от тебя?

— Изнасиловать.

— И? Не получилось?

— Отпустил.

— Странно… куда ехать?

Я называю адрес, и меня мчат домой. Когда я выходил из автомобиля, дядька попросил:

— Если будешь обращаться в органы, не рассказывай всего про клуб! Я тебя прошу!

— Я не буду обращаться в органы… спасибо вам.

Мужик вдруг подозрительно взглянул на меня и спросил:

— Деев хоть жив?

Я пожал плечами.

***

Несмотря на дикую усталость и глубокую ночь, долго не мог заснуть. Прокручивал в голове тот бред, который нес Май. Тело ныло и ломало. Только под утро впал в беспокойное забытье.

Тетя Анечка разбудила меня уже днем и тут же установила диагноз:

— Лёлечка, ты, наверное, поздно вернулся! А на улице холодно! Ты простыл?

Меня принялись лечить, запретили выходить куда-либо. С удовольствием подчинился и позвонил Гельдовичу, отменил сегодняшнее занятие. Целый день валялся в постели, залез в интернет. Нашёл вконтакте страницу группы «Маёвка». Со вчерашнего концерта кто-то на стену выложил фотки. В основном Май с черными глазами. Есть и фотки со мной: Май близко, чуть позади меня, смотрит как удав, а я в классической стойке, лицо в сторону грифа, глаза прикрыты, губы сжаты. Весь в чёрном, я совсем тоненький. Май выше, шире, он хозяин на этой сцене, а я - инородное тело. И вот фотография, как инородное тело отталкивает лидера «Маёвки», Май восторженно улыбается, я презрительно приподнял уголок рта. Народ завалил стену комментами:

— Обожаю Мая!

— новая песня — супер!

— где можно их песни качнуть?

— невозможный красавец, хочу его

— следущий концерт в Пели-кане только через месяц!

— скрипка теперь всегда с ними?

— Али – душка!

— Круто со скрипкой.

— а где они ещё выступают?

— Видел их в «Гуру» и на фестивале «Рок-молот»

— Май отморозок еще тот

— люблю, дам, звони 974……

И так далее. Еще была фотография после концерта. Май, растопырив руки, на мотоцикле и я, вжавшись в него, сзади. Фотка смазанная, нечеткая. И тоже комменты:

— Это Май со своей девушкой уезжает? Кто она?

— Идиоты! Это Али!

— между ними что-то есть?

— Май — кобель!

— Май нормальный! Он настоящий!

— А Али?

— а Али — зайка

Невыносимо это читать! Ладно, хоть мои преподаватели и родители вконтакте не мараются. Не увидят этого! Что сейчас будет? Как меня вести себя с Маем? Он потребует опять быть на репетициях «Маёвки»? Я его вчера изуродовал? Может, ему позвонить? Он вообще жив? Я его боюсь! Как он вчера говорил! Конечно, часть бреда можно списать на травку, но дурь только вскрыла то, что в нем уже сидело. Я сломал его? Порвал, взорвал, трахнул, сделал счастливым, убил… Это он так в любви признался мне? Нет, «любовь долготерпит, милосердствует, не превозносится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла…» Я запомнил, что мне Николай Иванович говорил. Это не любовь, это блажь! Я его жалею? Не нужно! Он мучил людей гораздо дольше, чем мучается сам… да и мучается ли? Может, это такой эффект от наркотического опьянения? А сегодня он проснется, свеженький как огурчик, ранки йодом смажет и примется вновь вытворять всякое непотребство.

Кольнуло в груди. Лидочка всё ещё у него. Я не смогу её вернуть. И как только я раскрываю местонахождение скрипки, ублюдок её ломает. А я схожу с ума. Может, стоило согласиться? Ну… изнасилует. Я потерплю. Я попрошу его не очень сильно. Хотя я не знаю, что значит сильно и несильно… Ну и что! Это всего лишь боль в заднице! Всего лишь раз! А если не раз? Если ему понравится, он не оставит меня, и быть его подстилкой? Нет.

Ближе к вечеру звонит отец. Из Риги, там какой-то музыкальный конкурс. Отец обещает приехать к концу недели. Интересуется моими успехами. А в школе? Отвечаю уклончиво. Спрашивает, правда ли то, что я играю в рок-группе? Это Гельдович рассказал? Блин! Отвечаю уклончиво. Отец вдруг проявляет любопытство, видите ли, ему интересно посмотреть. Спрашивает, на чём играю. Рассказываю про Ямаху. Отец, оказывается, в теме, говорит, что инструмент неплохой. И тут же добавляет, что акустическая Lidon-Framus ручной работы, конечно, лучше.

— Возможно, успею на отчётный концерт вашей школы, меня пригласили, там тебя и послушаю! До встречи…

Отлично. Через шесть дней мне придется рассказать отцу о том, что Лидочка у Мая. В голове возникали картины, как в дом Деевых вламывается ОМОН, бегут по лесенке, скручивают Мая, а тот злобно ухмыляется, показывая на бесформенный красный сверток. А там расчленённое тело моей Лидочки… Что мне с того, что его арестуют? Оштрафуют? Посадят? Может, мне как-то выкрасть скрипку? Он же смог! Ха… то он, а то я… То наш дом, а то их крепость. Голова опухла от мыслей, предположений, бестолковых планов и сумбурных чувств.