Крещендо (СИ)

- Мышь, давай посмотрим!

- Давай удалим!

- Нее… ты не понимаешь! Композиция «Сын Луны» стала моей любимой! Я хочу, чтобы ты посмотрел… - Май тянется к ноутбуку.

Это невозможно! Зачем он это делает? Чтобы мне было хуже? Бегу на коленках к нему, хлопаю крышкой ноута.

- Я не хочу! – кричу я.

- Блин, мышонок, ты не понимаешь!

- Понимаю! – решительно заявляю я и начинаю раздеваться, быстро, без всяких грациозных движений и взглядов из-под томных век. Куртка летит в стенку, рубашка туда же, сажусь на задницу стягиваю ботинки и носки, пуляю ими в бедного Джаггера. Сидя брюки не снять, соскакиваю, стаскиваю сразу вместе с трусами, так чтобы не думать, не сомневаться.

- Всё! – отчитываюсь я вслух и решительно направляюсь на матрац. Май почему-то пятится от меня, ползёт к стене. Опять играет? Хочет, чтобы я и это вымаливал? Буду! Ползу голый за ним.

- Мышь! Я ведь не сдержусь! Ты не соображаешь, что ли?

- Не сдержись, я хочу… - вру я и лезу к нему и на него. Толкаю в положение лёжа, нагибаюсь над ним, целую в губы, как он показывал, как умею, как самому бы хотелось. Целую в подбородок, в шею, запускаю руки под футболку, правда, не знаю, что нужно делать этими руками, тупо вожу по животу. Май всхлипывает и берётся за мои плечи:

- Мышонок, ты дурак! Но я не железный!

Резко садится, стягивает футболку, разворачивает меня на спину, быстро целует в губы, перекатывается по мне на другую сторону и на пол. Быстро поднимается, снимает трикотажные домашние штаны и кидает их к моим. Бежит куда-то в темный угол комнаты, шарит в ящиках, шуршит бумажкой. Бежит обратно. Боже мой! Он без плавок! Он в презервативе, а известно, что резинку на твердое тело определенно удобнее надевать. Не случилось бы припадка страха в виде «последствий отравления»! Отворачиваю лицо, стараюсь не смотреть. И вдруг голос почти в ухо, как тихо он ко мне подкрался!

- Боишься?

Отрицательно мотаю головой.

- Врёшь! Но я любя…

И он на мне. Задирает руки вверх спускается губами по правой, от кисти до подмышки. Тревожит губами правый сосок, пыхтит в шее, и руки его, не то что мои, знают, что делать. Они знают, как разогнать по коже неведомых змей, щекотящих и греющих. Руки на животе, на талии, на бедрах. Май старается, он делает брови домиком, что-то шепчет на непонятном языке, иногда останавливается, глубоко вдыхает и вновь берется за разогрев моего тельца. И тельце отзывается, разогревается, я даже ногами засучил от нетерпения. Но губу закусил, пальцы переплел в замок, сжал и веки сомкнул. Жду главного.

Май переворачивает на живот и толкает под меня подушку. Она слишком большая. Наверное, смешно: торчу пушкой вверх, спина, как горка скатывается к глупой голове и расходится на две вытянутые руки, сцепленные на финише в нервный комок. Но Май не смеётся, напротив, слышу тяжелое дыхание и скорбный пунктирный стон. Как будто он мучительно борется с каким-то зверем, а тот его изнутри терзает. Руки у Мая стали масляными, скользкими. Эти руки на заднице, сначала просто мнут, а потом во всем своем масляном изобилии входят внутрь прохода. Я ожидал, но всё равно дергаюсь. И опять прерывающийся тихий стон, опять зверь наружу рвется. Пальцы входят и выходят из меня, дергают, но совсем не нежно, а скорее энергично и с силой по стенкам ануса. Потом, взявшись обеими руками за бедра, Май встряхивает меня, раздвигает коленками мои ноги, встряхивает еще раз.

- Не сжимай! – хрипит он и вводит резиновую дубину внутрь. Я не могу не сжимать! Мне больно. Мышцы просят прекратить, позвоночник выгнулся в удивлении, руки в замке бьют по матрацу. Но я буду молчать. Май осторожными толчками входит глубже, глубже, еще глубже. Чувствую соль во рту, раскаленный метал в заднице и щекотку волос на шее.

Нет, не могу терпеть! Расцепляю руки, кричу:

- Не могу-у-у-у, не могу-у-у… - достаю руками его бедра, вонзаю свои ногти, рву кожу на своем мучителе, - Не надо-о-о, я не могу-у-у больше, Май! Прекрати …

- Я… не… мо…гу… пре…кра…тить… - толчками говорит он в меня, - А… Ли… А… Ли… А… Ли… я быстро, сейчас, я… ну… я…я-а-а-а-а! Черт, как же тесно! Терпи, мы-ша-ти-на мо-я-а-а!

Быстро у него не получается. Моё тело вихляет вместе с ним, в какой-то момент перестал бороться и упал, обессилев, и уффф – сразу стало легче, и тут же почувствовал, что все это время его рука была на моем члене снизу, и сразу стало наливаться, надуваться, ныть все в паху. Я быстрее, чем он! Или нет? Сначала он? Становится горячее внутри, но потом делается мокро снаружи, подо мной, становится тяжело - сверху падает Май. Лежим, убитые общим преступлением. Нет сил на разговоры, хочется только, чтобы анус уже сомкнулся. С трудом пихаю тело на себе, Май понимает и осторожно вынимает из меня член, но не встает с меня. Еще лежим, Май перебирает мои короткие волосы и тихонько мычит какую-то мелодию… Прислушиваюсь – «Сын Луны», я сразу трезвею. Спихиваю его с себя и сначала на карачках, а потом, шатаясь, во весь рост продвигаюсь к душу.