Крестьяне, бонзы и бомбы

— Значит, я могу спать спокойно, папаша Бентин, без тревог?

— Как мой сынок в колыбели, господин бургомистр, как мой сынок.

10

— Вот что я вам скажу, господа, — заявил собеседникам асессор Майер необычайно категорическим тоном. — Я вовсе не собираюсь возвращаться в Штольпе с этим твердокаменным решением Гарайса. Вы, господин полковник, знаете, мой уважаемый шеф оборвет мне уши. — Майер поднялся, пенсне с его носа слетело и, качаясь на шнурке, ударилось два-три раза о жилетку. — Да что там уши! Мне конец, мне просто конец, если я явлюсь в Штольпе с таким результатом. И я скажу вашему бургомистру, господин старший инспектор, скажу без обиняков: демонстрация будет запрещена! — Он выпрямился, жирные щеки его дрожали, волосы свисали на лоб.

— Я тоже придерживаюсь мнения, что… — начал было полковник.

Но Майер, предчувствуя, что над его карьерой нависла угроза, перебил Зенкпиля.

— При чем тут мнения! — пылко воскликнул он. — Речь идет о государственной необходимости! Демонстрация будет запрещена!

— Насколько я знаю своего шефа… — осторожно и предупредительно начал старший инспектор.

— Я знаю моего шефа! — крикнул асессор. — Вы думаете, он забудет историю с бомбой? Это вы заварили всю кашу! Вы, господин Фрерксен, и ваш великолепный шеф, товарищ Гарайс. Вообразил, что он Муссолини. «Не вижу оснований…» Прекрасно, превосходно, ведь мой шеф… — Он внезапно умолкает, уставившись перед собой. Потом продолжает с новой энергией: — Вы привели к нам этого типа с фотоснимками, с него и начались все несчастья. Не было бы снимков, не было бы и бомбы. Тембориус не прощает ничего! А у него есть связи в министерстве!

Полковник неодобрительно кашлянул.

Асессор, торопливо и тихо: — Мы здесь свои люди. Господин Фрерксен, хотя вы и носите форму, вы человек штатский. Сугубо конфиденциально: господин губернатор сказал мне перед моим отъездом: «Я требую исключительно строгих мер против деревенских олухов».

Полковник кашлянул громче.

Асессор, еще быстрее и тише: — Здесь все свои, господин полковник. Вы хотите, чтобы пролилась кровь? Крестьяне дерзки… — Порывисто: — Они издеваются над государством! Мы предотвратим худшее, если демонстрация не состоится. Две сотни шупо, под надежным руководством, и демонстранты немедленно рассеются. Господин старший инспектор!

Фрерксен с сожалением покачал головой: — Я не имею влияния, господин асессор…

— Вы имеете влияние! Я в курсе дела! Вы его избранник, пользуетесь у него доверием! Он сделал вас старшим инспектором против воли обер-бургомистра, наперекор муниципальному совету, не считаясь с депутатами и даже с большинством своих товарищей по партии. Он слушается вас.

— Он слушается только себя.

— Скажите ему: муниципальная полиция слишком слаба. Скажите, что вы не можете нести ответственность. Возьмите его за горло, уезжайте в отпуск — но только предотвратите демонстрацию. Вы нужны Гарайсу для выполнения его приказов. Откажитесь помогать ему и помешайте этой сумасбродной антигосударственной демонстрации.

— Это не в моей власти…

— Ну кто такой Гарайс? Случайно выбранный представитель случайно выбранного муниципального большинства. Осенью новые выборы. Связи губернатора…

— Господа, — полковник Зенкпиль резко поднялся. — Так не пойдет…

Оба собеседника уставились на него.

— …кроме того Гарайс, насколько я знаю, в тесной дружбе с министром.

— Мы в своем кругу, господин полковник, можете быть совершенно спокойны, здесь все свои. Ну что такое бургомистр? Вы хотите еще что-то сказать, господин старший инспектор? Не допускайте этой демонстрации!

— Господа, — начал горячим шепотом Фрерксен и боязливо оглянулся на дверь. — Я понимаю вашу точку зрения, более того: почти разделяю ее. Но ваша посылка неверна. Я бессилен, у меня нет влияния. Попытайтесь убедить его вы, господин асессор, я охотно, насколько позволит мое положение, поддержу вас. Больше я ничего не смогу сделать.

— Насколько позволит ваше положение! — рассерженно произнес Майер. — Иногда необходимо на что-то решаться, дорогой Фрерксен. Приходится идти на жертвы, если хочешь чего-то достигнуть.

— Увы! Увы! Не такое у меня положение. Здесь, в городе, я непопулярен.

Зенкпиль побарабанил по оконному стеклу.

— Вы скоро кончите, господа? Не очень-то это приятно слушать. Да и Гарайс в любую минуту может вернуться.

Асессор вскочил с места и забегал взад-вперед по кабинету.