Крестный отец

В отчаянной попытке спастись он ломанулся в водительскую дверь, с мясом вырывая замок. Человек в темной будке сразу же открыл огонь, и пули угодили Санни в затылок и шею. Двое спереди вскинули оружие, и убийца в темноте прекратил стрелять. Санни лежал распластанный на асфальте, ноги остались в машине. Двое гангстеров подошли, каждый сделал по нескольку выстрелов, а потом ударил ногой Санни по лицу, чтобы еще больше его изуродовать и оставить отметину не оружия, а человека.

Через несколько секунд все четверо – трое убийц и подставной кассир – запрыгнули в машину и умчались на Джонс-Бич и дальше – в сторону Медоубрук-паркуэй. «Бьюик» и труп Санни, перегородившие единственный шлагбаум, затрудняли погоню. Впрочем, когда через несколько минут к будкам подъехали телохранители Санни, желания преследовать нападавших у них не возникло. Развернувшись по широкой дуге, они устремились обратно на Лонг-Бич. У первого же таксофона один из телохранителей выскочил и позвонил Тому Хейгену:

– Санни мертв, – коротко сообщил он. – Убит возле будки оплаты у съезда на Джонс-Бич.

– Понял, – совершенно спокойно произнес Хейген. – Езжайте к Клеменце и скажите, чтобы немедленно выезжал сюда. Дальнейшие инструкции получите от него.

Хейген принял звонок на кухне, пока мама Корлеоне возилась вокруг, готовя еду к приезду дочки. Том держался предельно невозмутимо, и она не должна была ничего заметить. Нет, могла бы, если б захотела, но за долгую жизнь с доном она усвоила, что гораздо мудрее делать вид, будто ничего не происходит. Случись что-то действительно болезненное, ей обязательно расскажут. А лишняя боль зачем? Пускай мужчины разбираются со своим горем сами, ведь до женского горя им дела нет. Супруга дона безмятежно варила кофе и накрывала на стол. По ее опыту, боль и страх не притупляли голод, а вот еда боль притупляла. Пожелай врачи вколоть ей что-то успокоительное, она бы сопротивлялась; другое дело – кофе с булкой. Это убеждение уходило корнями в деревенское прошлое.

Поэтому миссис Корлеоне не стала ни о чем расспрашивать Тома, и тот ускользнул в угловой кабинет. Закрывшись там, почувствовал, что его всего трясет, и присел на пол, втянув голову в плечи и обхватив руками колени, будто дьяволу молился.

Теперь он явственно осознавал, что в консильери военного времени не годится. Пять Семей сумели усыпить его бдительность кажущимся бездействием, а сами готовили смертельную западню. Они строили планы и выжидали, не реагируя ни на какие провокации. Они искали шанса нанести сокрушительный удар – и нашли. Старик Дженко Аббандандо на такое ни за что не купился бы. Он почуял бы неладное, предвосхитил противников, утроил охрану. Однако больше всего Хейгена мучило личное горе. Санни был для него родным братом, спасителем и героем еще с юности. Санни никогда его не унижал, относился к нему неизменно тепло – даже обнял, когда Том вернулся из плена Солоццо. Да, Санни тогда искренне обрадовался. То, что в остальном он был неуправляемым и беспощадным, для Хейгена значения не имело.

Том улизнул из кухни еще и потому, что знал: ему не хватит духу рассказать маме Корлеоне о гибели сына. Он никогда не считал ее матерью в том смысле, в каком считал дона отцом, а Санни – братом. Он любил ее как, скажем, Фредди, Майкла и Конни – людей, которые просто хорошо к нему относились. И все же что-то его останавливало. За несколько месяцев миссис Корлеоне лишилась всех сыновей: Фредди сплавили в Неваду, Майкл спасался на Сицилии, а Сантино вот убили… Кого из троих она любила сильнее всего? Никто не знал.

Не прошло и пяти минут, как Хейген взял себя в руки и подошел к телефону. Он набрал Конни. Через много гудков та наконец ответила.

– Конни, это Том, – мягко произнес Хейген. – Разбуди мужа, мне нужно с ним поговорить.

– Что, Санни едет сюда? – испуганно прошептала Конни.

– Нет, Санни не приедет. Ты не волнуйся. Просто разбуди Карло и скажи ему, что я звоню по важному делу.

– Том, он избил меня, – всхлипнула Конни. – Если он узнает, что я звонила домой, то сделает еще больнее.

– Не сделает, – успокоил ее Хейген. – Я поговорю с ним, и он уймется. Все будет хорошо. Только скажи ему, что дело очень и очень важное. Ладно?

Спустя несколько томительных минут Карло все-таки взял трубку. Голос у него был сонный и пьяный.

– Карло, слушай внимательно, – строго произнес Хейген, чтобы привести его в чувство. – То, что я сейчас скажу, потрясет тебя до глубины души. Но ты должен отреагировать очень спокойно, как ни в чем не бывало. Конни думает, что я звоню по важному делу, поэтому придумай, как будешь ей объяснять. Например, вас решили переселить в один из домов на Лонг-Бич, и дон наконец дает тебе большую должность, чтобы поправить вашу семейную жизнь. Ты меня понял?

– Да, конечно, – с проблеском надежды в голосе произнес Карло.

– Через несколько минут к вам приедут мои люди, чтобы увезти Конни. Скажи им, пусть сначала позвонят мне. Только это, и больше ничего. Я прикажу им оставить ее с тобой. Понял?

– Да-да, понял.