Критика психологической толерантности

Теперь прежде чем перейти к рассмотрению борьбы с анимой героя, которая для него является самой сложной, давайте подробно поговорим о Максиме Максимыче, который, на мой взгляд, очень ярко иллюстрирует так называемый отцовский архетип российского бессознательного измерения. И в советской и российской культуре (которая через свое проявление показывает положение дел в бессознательном отечественном пространстве) образ Максима Максимыча до ужаса позитирован, в противовес, кстати, до ужаса негативизированному образу Печорина. И такой сверхпозитивности образа Максима Максимыча в данных культурах, конечно же, есть объяснение. Всю свою жизнь этот «добрейший и мудрейший» старик отдал на служение отчизне (Родине Матери), а такая преданность очень приветствуется матриархальной отечественной культурой (бессознательным). Максим Максимыч, как и Вернер – это вроде, как позитивный отцовский образ (проявление отцовского Архетипа), но с другой стороны это крайне специфичный «отцовский» образ. Специфичность его заключается в том, что как позитивный отец, Максим Максимыч задействован только на социальном уровне (служа в армии), но не в личностном. Говоря о личностном уровне Максима Максимыча, мы вправе вообще сказать о полной личностной неуспешности. Ни как Мужчина, ни как настоящий (не социальный) отец, Максим Максимыч не реализован. Он вообще развит, реализован лишь в одном направлении, как верный солдат Империи (Родины – Матери). Максим Максимыч это идеальный подчиненный и все (а уж о духовном и материальном уровне я вообще говорить не буду) … И можно конечно понять, что этот образ очень мощно романтизирован, позитивирован управленческими структурами (В том числе и школой, воспитывающей человека необходимого для нужд страны. Здесь кстати самое время вспомнить о том, что Николай Первый, который читая «Героя Нашего Времени», как заметил Игорь Волгин в передаче «игра в Бисер», посвященной «Герою Нашего Времени», до конца надеялся, что именно Максим Максимыч будет главным героем романа.), которым жизненно необходим такой человек в своих кругах. Но вот когда вся остальная отечественная культура гордится и восхищается этим образом, на мой взгляд, это, по меньшей мере, очень и очень странно. Хотя с другой стороны можно понять российскую культуру (которая выстроена в рамках Христианства, как психического феномена), ведь Максим Максимыч позитирован именно на фоне Печорина. Печорин не понят российской культурой, он ее страшит (так как он представитель не современной коллективной психики, а она признает только своих верных детей, все остальные для нее пасынки, падчерицы, причём очень темные), поэтому отечественная культура сделала все, чтобы «затушить», «заглушить» образ Печорина. С образом (архетипом) же Максима Максимыча поступила иначе. Она романтизировала этот образ (архетип), чтобы человек, плененный позитивистским взглядом в сторону Максима Максимыча, подстраивал себя под данный психотип. Архетип Максима Максимыча приемлем для отечественной культуры, потому как данный архетип живет полностью в рамках данной бессознательной установки и пытается сделать все, чтобы данная бессознательная установка развивалась и процветала. Свидетельствует об этом хотя бы тот факт, что Максим Максимыч полностью пожертвовал собой ради Родины (бессознательного психического пространства), потратив всю свою духовную/психическую энергию именно на «благо Родины», не реализовавшись, как личность, зато реализовавшись, как социальный элемент.