Читаем Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего полностью

Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Когда Лина Мозес добралась-таки до медсестер, они стояли возле закутка, где лежала Тетушка, и продолжали рыдать, не помня себя. Мозес отлично знала обеих: Элис Ковому и Нэнси Йоко. Обе, казалось, совершенно оцепенели от горя и потрясения. Они не находили в себе сил смотреть на умершую Тетушку или даже находиться рядом с нею.

Мозес легонько взяла их за локти сквозь тайвековые рукава защитных костюмов. Она сказала, что их крики возбуждают толпу, и все же убедила войти в комнату. Закрыв за ними дверь, она так же, через отделение, вернулась в вестибюль. Она пробыла среди больных всего несколько минут, но трогала костюмы медсестер голыми руками. А их костюмы были заражены до крайности, поскольку они возились с Тетушкой, пытаясь спасти ее.

Выйдя за дверь, Мозес кинулась к бочке с хлоркой, стоявшей рядом, вымыла руки и вернулась к рыдающей дочери Тетушки. Лина Мозес не знала, что делать, как утешать девочку, только что потерявшую мать. Ей пришло в голову, что той, возможно, станет легче, если она выпьет газировки. Увидев поблизости вовремя подвернувшегося разносчика напитков, она крикнула ему: «Фанты нам, пожалуйста!»

Продавец услышал ее, подал две холодные бутылки фанты и откупорил их. Мозес повела дочку Тетушки вниз по склону к недостроенному новому корпусу отделения Ласса; там они устроились около курительного кресла Хана и стали прихлебывать воду.

Майкл Гбаки увидел, как они шли, и заметил, что они обе плакали. Он сам готов был расплакаться, но не мог позволить себе такой роскоши. Он был заместителем Хумарра Хана. Он работал в больнице, урывая лишь по два-три часа, чтобы поспать дома, а потом среди ночи мчался на мотоцикле обратно в больницу и улаживал постоянно возникающие кризисные ситуации. Хан сдал кровь на Эболу и сидел дома; Тетушка умерла. «Когда все в слезах, — думал он, — кто-то должен все же следить за происходящим. Что сейчас необходимо сделать?» Кто-то должен воздать Тетушке последние почести. Ощущая себя последним воином, оставшимся на поле боя, Майкл надел защитный костюм и вошел в отделение Эболы. Элис Ковома и Нэнси Йоко стояли в той же комнате, где оставила их Мозес, и все так же рыдали в ужасе. Теперь, когда не стало Тетушки, никто уже не мог считать себя в безопасности. Мы все умрем, сказали они Майку.

Он согласился с ними: все они подвергались большому риску. «Конечно, это нелегко, — сказал он сестрам. — Это очень нелегко». Им предстояло подготовить тело к похоронам, потому что из всех, кто оставался в живых, сделать это могли только они.

Элис Ковома в конце концов согласилась подойти вместе с Майклом к умершей. Вслед за нею вызвалась помочь и Нэнси Йоко. Две медсестры и Майкл отправились в закуток, где покоилась на койке мертвая Тетушка. Они обрызгали тело хлоркой, уложили в похоронный мешок и вынесли из корпуса, чтобы его забрали служители морга.

Нельзя не сказать немного об участи медицинских сестер, пытавшихся спасти Тетушку. Элис Ковома была не только изящной красивой женщиной, но и обладала яркой индивидуальностью. Она много лет проработала в отделении, ее все любили и многие восхищались ею. Она пыталась спасти доктора Контеха, умиравшего в отделении, а потом оплакивала его. Через пять дней после попытки спасти Тетушку, она сдала анализ крови на Эболу, и он оказался положительным. Спустя еще две недели, 5 августа, она умерла в отделении среди пациентов, которым самоотверженно служила.

Медсестра Нэнси Йоко продолжила работать в отделениях Эболы. Позднее она возглавила всю службу сестринского ухода за больными Эболой в Кенемской больнице, продолжив дело Тетушки. Как-то раз, во время этого кризиса, Йоко сказала коллеге из Британии, что намерена работать на этой должности до тех пор, пока вирус не будет побежден. «Никуда мне не деться от Эболы, — сказала она подруге. — Я останусь здесь, пока с Эболой в моей стране не будет покончено. Я верую, и иначе не могу». Вскоре после этой беседы, 14 сентября 2014 г., у Нэнси Йоко появились симптомы Эболы, и через неделю она умерла в отделении Эболы, среди своих пациентов, как умерли до нее Мбалу Фонни и Элис Ковома.

На следующий день после смерти Тетушки, часов в девять утра, сотрудник «горячей» лаборатории позвонил Симбири Джеллох. «У доктора Хана положительный анализ», — сказал он.

Ее захлестнул обжигающий гнев. Выходило, что международные организации и местные власти бросили доктора Хана и всю больницу на произвол судьбы. Бросили умирать.

После этого Хан позвонил в министерство здравоохранения и сообщил, что заразился Эболой. Через полчаса один из его телефонов зазвонил. С ним хотел поговорить президент Сьерра-Леоне Эрнест Бай Корома.