Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Жан-Жак Муембе был деканом медицинского факультета и отвечал за медицинскую безопасность двухмиллионной Киншасы. Той осенью самым опасным для города событием стало поведение медсестры из больницы Нгальема, Майинги Н'Сека, 21 года от роду, на руках у которой умерли монахини сестра Мириам и сестра Эдмонда. Она заразилась и, уже с высокой температурой, ходила по Киншасе и общалась со многими людьми. Пока медсестра Майинга лежала при смерти в больнице Нгальема, Муембе и его сотрудники отслеживали ее контакты в городе. Им удалось отыскать не менее сотни людей, ни один из которых не подцепил от нее вирус. Все это время Муембе думал, что если и он заразился вирусом от монахини, как это случилось с Майингой, то сам может в любой момент стать таким же источником опасности — он, главный наставник медиков. Вот это может привести в ужас Киншасу. Тем временем у Майинги началось образование тромбов в сосудах по всему телу — вирус вызвал у нее тромбоэмболию сосудов, охватившую весь организм. Маргарета Исааксон, врач из Южной Африки, пыталась спасти Майингу антикоагулянтами, препятствующими свертыванию крови, но лечение привело к негативным последствиям: у Майинги началось обширное кровотечение в кишечнике. Она впала в шок и умерла; доктор Исааксон находилась рядом с нею.

За два дня до смерти Майинги у нее взяли кровь и отправили несколько пробирок в Отдел особо опасных патогенных агентов CDC. Там кровь поместили в колбы и вырастили тот самый вирус, который присутствовал в крови юной медсестры. Теперь этот вирус получил название вирус Эбола-Заир, штамм Майинга, или просто Майинга. Это особый фрагмент меняющегося «роя» Эболы, который несколько дней воспроизводился в организме медсестры Майинги. Носящий ее имя штамм теперь бессмертен; он хранится в замороженной воде, которую в крохотных пластмассовых флаконах держат при сверхнизкой температуре в морозильниках лабораторий 4-го уровня биологической опасности CDC. А вот место упокоения медсестры Майинги, похоже, утрачено. Согласно одному источнику, ее останки упаковали в биозащитные мешки и выдали родным, которые похоронили ее где-то недалеко от Киншасы, в расположенной на берегу реки Конго деревне, где она родилась.

О смерти доктора Жана-Франсуа Рюпполя, директора Бельгийской медицинской миссии в Заире, первым сообщило 27 октября 1976 г. радио провинции Нижнее Конго[32], где он вырос и многие годы работал врачом. Доктор Рюпполь положил свою жизнь на борьбу с вирусом в Ямбуку. Он получил обширное заражение, и болезнь расправилась с ним так быстро, что его даже не успели эвакуировать в Киншасу, где у него был бы шанс на спасение. Покойника доставят в Киншасу, где состоятся торжественные похороны. Ожидается присутствие сотен людей.

Радио ошиблось. Примерно в два часа дня того самого дня, 27 октября, Рюпполь, ничего не знавший о своей смерти, остановил машину перед своим домом на авеню Мфуму Лутуну. Он тихонько вошел в дом. Дети услышали его и радостно кинулись встречать отца. Он бросил дорожную сумку, поднял детей на руки, обнял и поцеловал их. Потом прошел в гостиную и рухнул в кресло. Он чрезвычайно устал, но в остальном чувствовал себя вполне прилично.

В следующий миг в комнату вошла Йосиана. Она уже знала, что он жив, и была чрезвычайно рада этому. Теперь ее муж сидел в гостиной, пройдя по ковру прямо в уличных туфлях. Прежде всего она подумала о том, где эти туфли могли побывать. Мой Бог, подумала она, он же обнимал детей.

Он поднялся и сделал движение, чтобы поцеловать жену.

Она попятилась и резко бросила: «Никаких поцелуев! — Подошла к буфету и вынула бутылку виски. — Сначала хлебни, а потом будешь целовать меня». Алкоголь, несомненно, продезинфицирует рот. Она налила в стакан хорошую порцию виски и протянула мужу.

Он залпом выпил виски. Ему позарез нужно было выпить.

Она налила еще. «Выпей два стакана! Или три! Иди с бутылкой во двор и, если хочешь, выпей ее всю. А потом прими ванну».

Он послушно вышел во двор и продолжил дезинфекцию примерно тремя стаканчиками виски. А потом лежал в ванне, отмокал в воде и наслаждался восхитительным ощущением того, что жив и находится дома. Через некоторое время в дверь постучали, вошла Йосиана и забрала его одежду и обувь. Она, естественно, всегда тщательно стирала все.

Рюпполь отлично понимал, насколько близок был к непоправимому несчастью в случае с этим младенцем. Реанимировав новорожденного и набрав выделений в нос, рот и, вероятно, глаза, он ужасно испугался — как никогда в жизни.