Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Он не мог не думать о той супружеской чете из больничной палаты, о женщине, скорчившейся на кровати, о мужчине, который замер в кресле, не сводя глаз с жены, а потом протягивал к ним руку из объятой пламенем могилы. Он всего лишь хотел спасти ребенка. Несчастные супруги тоже заразились, пытаясь спасти своего ребенка. Рюпполь многие дни непрерывно произносил речи в разных поселениях по всей Зоне Бумба, убеждал людей, что они должны ожесточить свои сердца, не прикасаться к своим близким, если те заболеют или умрут, чтобы не подхватить заразу. И что они должны выполнять Старинный закон. И он же сам грубо нарушил этот закон. Почему? Потому что человеческие эмоции и инстинкт врача превозмогли этот закон, и он попытался спасти жизнь ребенка.

Убедившись, что состояние ребенка стабильно, Рюпполь поместил его и мать в гамаке, выбрав такое место, где вряд ли мог присутствовать вирус. Гамак требовался для того, чтобы тазовые кости матери пребывали в сжатом состоянии, пока происходит заживление разреза, сделанного при лоносечении. Он не стал говорить приезжим коллегам о своей ошибке. В общении с врачами из CDC и бельгийскими вирусологами он сохранял профессиональное спокойствие, но ужас не покидал его. Во время поездки никто из международной медицинской бригады не догадывался о терзаниях Рюпполя.

О вирусе было достоверно известно лишь одно: и мать, и младенец должны умереть. Он пристально, как ястреб, следил за ними. Если младенец умрет или матери станет хуже, то и он инфицирован.

Он наблюдал за ними 48 часов. К исходу этого времени они оставались здоровы и, похоже, вполне прилично себя чувствовали. Нервное напряжение, владевшее Рюпполем, пошло на убыль. Он решил, что имел дело с тяжелым случаем малярии. Малярия может давать те же симптомы, что и вирус Х: глазные яблоки больного делаются ярко-красными, сильно поднимается температура, начинаются понос и рвота, в моче может быть кровь и могут возникать кишечные кровотечения. Но заразиться малярией можно только от укуса комара, но не от родовых выделений, даже если проглотить их и набрать в нос. Впоследствии мать и дитя выздоровели и отправились домой.

Но сейчас, расслабленно лежа в ванне, Рюпполь ощущал лишь некоторое удовлетворение от деятельности в Бумбе. Безымянный инфекционный агент отступил и затаился. Проблема, можно сказать, решена. И он, и международная группа мало что сделали, чтобы остановить вирус, но он спас младенца. И, по крайней мере, не угробил себя, что поставило бы бельгийскую медицинскую миссию в неловкое положение и было бы ударом по его собственной репутации.

Роль, которую сыграл он вместе с коллегами Раффье и Буассой, заключалась в том, что они информировали людей на местных языках о том, как передается вирус и как нужно защищать себя от него. Им удалось убедить население. Осознав суть вируса, люди сами стали делать то, что необходимо. Оказалось, что этот вирус — сущий пустяк. Теперь можно вернуться к эпидемиологии опасных патогенов вроде сонной болезни, способной истреблять целые деревни и не поддающейся контролю.

Рюпполь уловил запах дыма.

Он вылез из ванны, оделся, вышел во двор, чтобы пообедать со всей семьей, и увидел, как в очаге возле кухни что-то догорало. «Зачем разводить костер в этот обычный для Киншасы вечер, насыщенный жаркой влажной духотой?» — удивился он.

— Что горит? — спросил он Йосиану.

— Твоя одежда, — сообщила она, — и туфли.

Йосиана объяснила, что вывалила в огонь все содержимое его дорожной сумки — перевернула кверху дном и потрясла. В огонь отправились его зубная щетка, носки, бритва, расческа, трубка и табак, белье — все, что он привез, а саму сумку она на всякий случай кинула сверху.

Он поблагодарил жену. С его точки зрения, она поступила совершенно правильно: сожгла все, что вступало в контакт с вирусом. Выполнила Старинный закон. Простое правило, практиковавшееся в бассейне реки Конго, наверное, не одну тысячу лет. В первом столкновении с вирусом Эбола верх взял Старинный закон.

Сегодня Жан-Франсуа Рюпполь и Йосиана Виссок живут в бельгийской деревушке, в небольшом каменном доме, и наслаждаются обществом внуков. Рюпполь избегает публичности. Он редко соглашается давать интервью. Он говорит, что не так уж часто вспоминает о первой вспышке Эболы в 1976 г., хотя и поддерживает связь с друзьями тех времен. Правда, кое-кто из них уже умер.