Крокодил из страны Шарлотты

Михал запнулся, подозрительно на меня поглядывая.

— Слушай, — неуверенно начал он. — Ты что-то писала о том воскресенье...

— Кого ты видел? — нетерпеливо переспросила я. — О воскресенье потом!

— Лысого недомерка в шляпе...

Хоть я и ждала чего-нибудь в этом роде, у меня прямо дух перехватило — сбывались наихудшие мои опасения. Речь вернулась ко мне слишком внезапно и хлынула таким фонтаном невразумительных междометий, что у Михала лицо перекосилось от страха.

— Слушай, мое дело сторона, — нервно заявил он. — На что уж Алиция всегда была не от мира сего, а ты так совсем с катушек съехала. Предупреждаю сразу — я умываю руки, в случае чего от всего открещусь.

— И правильно сделаешь, — подхватила я, благо язык мне уже повиновался. — Я тут только тем и занимаюсь, что тоже от всего открещиваюсь. Нам надо лишь договориться, чтобы отпираться в унисон. Так ты говоришь, лысый недомерок? А помнишь типа с перебитым носом?

— Спрашиваешь! — насупился Михал.

— Тогда скажи, мы его там видели в то воскресенье?

Михал неодобрительно воззрился на меня.

— Ты что, еще сомневаешься? Память отшибло?

— А магазин на Хмельной, ну тот, с фаршированным бамбуком и змеями в галарете, он принадлежит сыну этого лысого в шляпе, верно?

Михал взирал на меня со все большей оторопью.

— Отвечай на мои вопросы, мне надо быть уверенной на сто процентов!

— Ну да. Сыну того лысого. В галарете. А в чем дело, черт подери?

— А тот с носом... — начала было я.

— Того с носом я тоже видел, если это тебя интересует, — подхватил Михал. — На следующий же день после твоего отъезда.

— Так ведь я уехала в понедельник! — удивилась я и заодно удивилась тому, что еще могу удивляться.

— Да не там, — поморщился Михал.

— А где?

— С лысым. В магазине.

Хорошо бы с ним разговаривать в час по чайной ложке, подумалось мне, тут над каждой фразой надо долго и усиленно размышлять. Ну что ж, придется поразмышлять сообща.

— Михал, плохи наши дела, — озабоченно доложила я. — Можно даже сказать, из рук вон плохи. Потом я тебе объясню, что и как, а пока гони подробности, да по порядку. Ты их там вместе видел? Они говорили между собой? Ты уверен?

— Шевелили губами, значит, говорили. А может, жевали резинку? Да нет, вряд ли. Я как раз проходил мимо и задержался — лысый недомерок выставил в витрине такую гадость, что глаз нельзя было оторвать. Потом поглядел внутрь — а там они. Стоят и болтают. О чем — не слышал, сразу тебе говорю, а если бы и слышал, не понял бы.

Ну вот, все сходится один к одному. Рассуждали они, конечно, не о погоде и не о живописи. И в такой ситуации я должна о них молчать! Одна надежда на проклятый кофр...

— Что ж ты не достал тот конверт! — набросилась я на Михала. — Я ведь только за ним и еду. Если его там нет, нам с тобой крышка!

— Не выводи меня из себя, — прошипел Михал с таким видом, будто собирался меня придушить. — Говори наконец, что все это значит?

— Это значит, что мы с тобой вляпались в крупную международную аферу, связанную с контрабандой наркотиков, она-то и погубила нашу Алицию! — в отчаянии выпалила я. — И уж если хочешь все знать, то получается, что преступники расплатились с нами, и расплатились щедро, учитывая минимум усилий с нашей стороны.

У Михала прямо челюсть отвисла. Так и застыл столбом с горящей спичкой в руке, пока огонь не стал поджаривать ему пальцы. Только тогда он вернулся к жизни, зажег другую и закурил.

— Ты уверена, что это то самое? — осторожно спросил он.

— На сто процентов. Тип с носом был здесь и вроде бы не один раз. Оба они не последние люди в этой афере, и он, и лысый недомерок. Похоже, что и младшенький того лысого тоже, я тут недавно чуть не проболталась, размычалась что твоя корова, да вовремя язык прикусила. Мы не должны о них знать, иначе спрашивается — откуда? Ставлю тебя в известность, что я ничего не собираюсь возвращать, ни гроша!

— А я, думаешь, собираюсь?

— Значит, отпираемся?

— А ты можешь предложить что-то другое?

— Итак, заметано, — подумав, подвела я черту. — Лично я с самого начала так для себя и решила. Ничего не было, впервые слышу.

— А Войтек знает? — забеспокоился Михал.

— Что ты, ни сном ни духом. Знаешь ты, я и, наверно, те двое. Опасность может исходить только от них. Если их поймают, они нас подставят.

— Ну, это бабушка надвое сказала, — взбодрился Михал. — Пускай еще докажут. Разве что ты сама расколешься.

— Шутишь? Фиг им, я уж и ответ придумала. Дескать, оговаривают нас из мести, потому как я помогла их поймать.

Мы снова помолчали, отдавшись на волю дум. Я забежала мыслью вперед и стала прикидывать, как бы осчастливить польские и датские власти информацией, не открывая при этом источника. Вся надежда на конверт Алиции...

— А ты не боишься, что они и тебя уберут? — вдруг спросил Михал.

— Не до того. Стацию страха я прошла в самом начале, когда думала, что все это художества службы безопасности. Больно уж смахивало на ее почерк. Только недавно сориентировалась, кто тут руку приложил, да толку-то, приходится помалкивать. Алиция тоже кое-что знала. Теперь понимаешь, почему я так рвусь к этому конверту?