Крокодил из страны Шарлотты

— Жаль, я не знал, а то влез бы туда через крышу или еще как...

— Ладно, давай уточним детали — на случай, если нас в чем-то заподозрят. Не помнишь, мы перенесли нашу поездку на неделю вперед или на неделю назад?

— Вперед. На седьмое мая. Могла бы и запомнить сей эпохальный день.

— Такое не забывается, перед глазами стоит. Тебе лучше от этого дела держаться в стороне, мол, ни о чем, что вас интересует, слыхом не слыхивал. Надеюсь, то письмо в колбасе ты выкинул?

— Даже не читая, как тебе известно. Думаешь, будут спрашивать?

— Пристанут как пиявки. Ну ничего, можешь процитировать все, кроме последней фразы.

— Последней фразы вообще не существовало, — непреклонно заявил Михал.

— А с Гуннаром ты часто виделся? — спросила я, на всякий случай меняя тему: с минуты на минуту должен был вернуться Дьявол, и как бы не пришлось обрывать разговор на полуслове.

— Гуннар вообще куда-то исчез. Я говорил с ним лишь однажды, по телефону, да и то ни черта не понял, впрочем, как и он меня. Потом он вдруг куда-то запропастился, и никто не мог сказать куда.

Н-да, странное дело, не знаешь, что и думать. Еще немного, и я заподозрила бы Гуннара в краже автомобиля. Но моя бедная голова была так забита, что Гуннару в ней места уже не нашлось.

* * *

В среду мне выдали паспорт, в четверг визу, а в пятницу утром — билет на Копенгаген.

В самолет я села, до зубов вооруженная всякими инструкциями, советами, адресом и телефоном одного человека, с которым следовало связаться в нужный момент, наказами не лезть на рожон, а также двухкилограммовой связкой ключей самого разного калибра. Насобирала я их где только могла, памятуя о том, что кофр наглухо заперт, а ключ от него Алиция давно посеяла. Может, какой из этой кучи металлолома и подойдет.

Я больше не расспрашивала Дьявола о последних новостях, об исчезнувших останках Алиции, выкинула из головы всех ее родственников и знакомых. Все варшавские дела и загадки были отложены до лучших времен, авось и без меня разрешатся.

После разговора с Михалом на первом плане у меня вырисовывалось совсем другое.

Я соврала Михалу. Перед моим взором стоял вовсе не тот эпохальный день. Глазами души я видела совсем другую картину...

* * *

Газель шла первой. Мощные рефлекторы рассеивали сумерки и освещали курящуюся вокруг ипподрома метель. Газель неслась великолепной ровной рысью, взбивая клубы серебристой поземки, и вскоре вырвалась на полкруга вперед. На последнем круге от отставшей группы отделилась Гекла, так они и мчались к финишу — впереди, с отрывом в несколько десятков метров. Газель, за нею Гекла, а дальше, сбившись в кучу, остальные рысаки.

Незабываемое зрелище!

Мы с Михалом стояли, чуть не выдавливая лбами стекло, позабыв обо всем на свете, не веря собственным глазам.

— Ну, теперь-то они, надеюсь, не сбоят, — дрожащим голосом простонал Михал.

— Плюнь через левое плечо, — нервно бросила я ему.

И вот Газель пересекла финишную черту. За нею, спустя несколько секунд, Гекла. Наша пара! Первый парный забег, который мы угадали на рысаках!

— Чудо, — благоговейно выдохнул Михал. — Случилось чудо!

Я была того же мнения.

— А мне казалось, что ее на все круги не хватит, — призналась я, до глубины души умиленная триумфом нашей Газели. — Это же надо, сразу оторваться на два километра, да так до финиша и продержаться!

— А этот болван еще утверждал, что на рысаков ставить — гиблое дело, — заметил Михал с самодовольством и презрением — последнее адресовалось нашему знакомому наставнику, матерому игроку. — Невероятно, да? Или она любит такую погоду?

Перед тем как случиться чуду, мы уже успели кое-что просадить. Самую малость, потому как перепадали нам и неожиданные выигрыши, благо мы ставили на простой одинар. Поставить на парный нам и в голову не приходило, и вот сподобились — такое везение разве что во сне приснится!

Обуявшую нас страсть мы всеми правдами и не правдами скрывали от Алиции, поскольку относилась она к ней крайне неблагосклонно. Ее выезды на уик-энд весьма нами приветствовались, можно было за ее спиной беспрепятственно предаваться пороку в свое удовольствие. К счастью, Алиция как раз вплотную заинтересовалась Гуннаром, и квартира на площади Святой Анны все чаще оказывалась в полном нашем распоряжении.

Мы обитали в то время все гуртом. Михал вообще-то снимал комнату в пансионате на пару с приятелем, но к тому надолго наезжала невеста, и тогда Михал перебирался к нам. Алиция не прочь была под любым предлогом погостевать у Гуннара, так что все складывалось наилучшим образом — под кровом нашего благодетеля всегда ютилось не превышающее норму число жильцов.