Крокодил из страны Шарлотты

Трубка что-то бубнила, я ее выпустила из рук и привалилась к стойке гардероба в «Европейском», всеми силами стараясь оградить свое сознание от страшной новости. Идиотская шутка, я не хочу, не согласна, я никогда не смирюсь с тем, что это правда!!!

Алиция умерла... Сегодня ночью...

Сегодня ночью она мне звонила. Наказывала что-то запомнить! Что-то важное! О чем-то просила!

«...приходи посмотреть на меня перед выносом тела...» Какое-то время в моей голове непрерывно гудели эти слова — все равно как труба в Судный день. Абсурдная просьба наполнилась вдруг трагическим смыслом. Посмотреть на ее тело перед выносом...

Что это было, предчувствие или уверенность? Что она имела в виду? Чего-то хотела от меня, надо обязательно исполнить ее просьбу! Она боялась сказать по телефону в открытую, рассчитывала на мою догадливость. Посмотреть на ее тело... На тело?.. Перед выносом... Перед выносом! Она хотела, чтобы я как можно скорей оказалась в ее квартире, сразу же после ее смерти. Что-то у нее там дома есть... Надо непременно туда попасть! Но как?!

Милиция уже там и, конечно, ни единой живой души не пропустит. Потом квартиру опечатают, впрочем, «потом» уже будет все равно, мне надо там быть до выноса тела! Значит, еще сегодня. То есть уже сейчас. Что делать? Милиция...

И правда, милиция!!!

Я наконец вышла из ступора. Единственный человек, который может помочь, — это майор. Стоящий мужик, умница каких мало, всегда с пониманием относился ко всяким моим завихрениям. Прекрасно меня знает и может оказаться полезным...

Необходимость срочно действовать слегка привела меня в чувство. Сейчас не до стрессов, оставлю их на потом... Я стала лихорадочно рыться в сумке и наконец выудила записную книжку, где был записан телефон Центрального управления.

Без труда, с помощью невинной уловки мне удалось узнать, что майор сейчас не где-нибудь, а как раз в квартире Алиции. Я перезвонила туда и попросила его к телефону. Ясно, майор не из простачков, ему лапшу на уши не повесишь, ему придется приоткрыть хотя бы часть правды, а там он, глядишь, и сам докопается.

— Пан майор, — сказала я, — понимаю, что это противоречит всем вашим правилам, но заклинаю вас, позвольте мне к вам туда прийти! Алиция была ближайшей моей подругой и настойчиво просила меня об этом!

— О чем она вас просила?

— Просила, если неожиданно умрет, чтобы я пришла на нее, мертвую, посмотреть. Еще у нее дома. Пан майор, Алиции я обязана как никому на этом свете! Я должна!.. Ходите там за мной по пятам, не спускайте с меня глаз, свяжите мне, наконец, руки, суньте в рот кляп, но позвольте прийти!!!

— Вы с ней дружили? И давно ее знаете?

— Давно. Постойте, соображу... десять лет.

— Хорошо, приходите, — помолчав, согласился майор.

— Спасибо, через пять минут буду!

Я нисколько не сомневалась, что майор сейчас автоматически включил меня в круг подозреваемых — вместе со всеми другими ее знакомыми. Ясно, он согласился в надежде, что я сделаю или скажу что-то такое, что выведет его на след. Вдруг постараюсь спрятать или уничтожить какую-нибудь улику? А я рассчитывала на эту его надежду — и не прогадала. Пока еще мне и самой было невдомек, что там надо сделать и как себя повести.

Не знаю, как я добралась от отеля «Европейский» до квартиры Алиции на Мокотове. Людей, только что потерявших близкого человека, на пушечный выстрел нельзя подпускать к рулю.

Майор предупредил охрану, и я попала в квартиру без всяких проволочек. Вошла и нерешительно остановилась в прихожей.

— Добрый день, пани Иоанна, — любезно встретил меня майор. — Проходите. Почему вашей подруге взбрела в голову такая странная мысль — что вы должны посмотреть на ее труп?

Я тяжело вздохнула. Предвидя такой вопрос, я загодя, уже по дороге, придумала ответ.

— У нее был навязчивый страх, — уныло объявила я. — Вы ничего не знаете? Ее мать скоропостижно скончалась здесь же, в этом доме, сидя в кресле, когда Алиция где-то себе развлекалась. На нее это страшно подействовало. С тех пор она все время боялась, что умрет вот так же по-сиротски. Частенько, бывало, твердила: хоть бы нашлась рядом какая-нибудь живая душа, чтобы в последний раз бросила на меня в моем доме сострадательный взгляд. Ну и поручила это мне — видимо, рассчитывала на мое сострадание.

— А когда она об этом вас попросила? Я не сразу ответила, сначала прошла в комнату. Алиция лежала на диване совсем одетая, с таким видом, будто спала. Мне, правда, не так уж много довелось повидать покойников, но ни один из них не производил впечатление живого. А у Алиции даже цвет лица не изменился. Глаза раскрыты, никаких следов тревоги, страха, никаких признаков насильственной смерти. Неестественной казалась разве что поза: она лежала навзничь. Алиция могла спать в любом положении, только не на спине.

— Вы уверены, что она мертва? — спросила я тихо, с какой-то отчаянной, идиотской надеждой.

— Абсолютно уверен, — отрезал майор. — Можете к ней прикоснуться.

Я решила прикоснуться к руке, иначе всю оставшуюся жизнь сомневалась бы, не похоронили ли ее живьем. Да, она мертва...