Крокодил из страны Шарлотты

Но меня неудержимо тянуло лишь в одну. Семнадцатое сентября было великим днем, в Шарлоттенлунде меня в этот день ждало дерби. Я, конечно, сговаривалась с этими галантными господами, держа в уме свой шкурный интерес.

В жуткой толчее и давке, не веря своему счастью, я с замиранием сердца упивалась несравненным действом. Первой должна была прийти Ибон, любимица Михала, — вообще-то особа капризная и ветреная, на этот раз она пребывала в отличной форме. Три километра Ибон неслась как шайтан, первое место было у нее, так сказать, в кармане, как вдруг ее обошел аутсайдер, которого я поставила последним номером! Пустельга Ибон пришла второй!

Кстати, я по сей день не уверена, точно ли Ибон кобыла. Может, и жеребец. Так или иначе, она меня оставила с носом. Надо полагать, расстроилась, что не удалось порисоваться перед верным поклонником Михалом...

Настоящий тотошник, как известно, не сдается после проигрыша, да еще такого пустякового. Судьба ко мне все-таки смягчилась, и в финальном забеге я выиграла. Ожидая выплаты, я по сложившейся уже привычке поднялась наверх и поела. Отужинала с чувством, не спеша, стараясь продлить последнее пребывание в дорогом моему сердцу месте, и в результате ушла с ипподрома в числе последних.

Не торопясь брела я живописным, безлюдным об эту пору лесом, почти совсем темным. Сумерки меня не смущали, доводилось ходить тут и в потемках, с тропки, ведущей к станции, не сбилась бы с закрытыми глазами. Да и луна уже взошла, хоть и ополовиненная, но освещала не хуже фонаря.

Я дошла до того места, которое было как бы полянкой в миниатюре. Прогалину создавало отсутствие всего лишь одного дерева, здоровенный его комель валялся тут же, у тропинки. Я уселась на него и закурила, грустно размышляя о том, что небось не скоро выберусь сюда снова. Интересно, кто выиграет в будущем дерби? Какие из этих великолепных, дебютировавших на наших глазах трехлеток, все имена которых начинаются на «К»? Доживу ли до той поры, когда, заглянув в программку, где все дебютанты называются уже на «П», растроганно скажу о каком-нибудь могучем жеребце: «Смотри, это же дочь Кариссимы!» Хотелось бы также узнать, будет ли когда-нибудь побит рекорд вифайфа — двести сорок восемь тысяч крон... Какая все-таки милая и славная страна эта Дания, вот только зачем они с таким странным упорством носят эти отвратительные штаны в черно-желтую клетку! Ладно уж бороды...

Вот так, предаваясь философским размышлениям, докурила я свою сигарету, загасила окурок, придавив туфлей из черного крокодила, поднялась и посмотрела в ту сторону, куда убегала тропинка И помертвела.

На тропе, в каких-нибудь двух метрах от меня, ясно освещенная луной, стояла Алиция.

Вообще-то в привидения я не верю, а раз не верю, то и не боюсь. И все-таки мне стало не по себе. Перво-наперво мелькнула мысль, а не нарушила ли я в чем-нибудь последнюю ее волю.

— Сгинь-пропади, бесовское наваждение, — запинаясь, промямлила я на всякий случай. — Чур меня, чур...

Слова, заговаривающие от нечистой силы, сами собой пришли на ум, и я сочла их в такой неординарной ситуации наиболее подходящими.

— Ты балда, — отвечала мне на это покойница с нескрываемой укоризной. — Так я и знала, что встречу тебя тут. Извини, конечно, но вела ты себя как последняя идиотка.

После недолгого размышления я вынуждена была признать, что она права. В самом деле, поставить Ибон на первое место!

— Кстати, — заметила я тоже с укоризной, хоть и деликатно. — Раз уж ты на том свете, могла бы по старой дружбе и подсказать. Я не говорю о вифайфе, это, понятно, чересчур, но хотя бы призеров в дерби...

— Дура, — отрезала покойница. — Я на том же свете, что и ты! Окстись!

Смысл потусторонних ее речей слабо доходил до моего сознания, было лишь понятно, что дух Алиции за что-то на меня гневается. Я чувствовала себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Не каждый день общаешься с потусторонними силами вот так запросто, на короткой ноге, кто знает, какой на этот счет существует этикет.

— Ты зачем явилась, чтобы попугать меня? — спросила я неуверенно, пытаясь нащупать почву для разговора. — Тогда хочешь, пощелкаю зубами? Мне это ничего не стоит.

— Я заявилась, чтобы сказать тебе, что обманулась в твоих умственных способностях. Или ты успела катастрофически поглупеть.

С покойниками наверняка лучше не спорить, хотя, по-моему, она преувеличивала. Я быстро прикинула, не проще ли дать деру, лучше даже с криком, но ноги мои приросли к земле и оторвать их было все равно что поставить атлетический рекорд. Пришлось занять соглашательскую позицию.

— Точно, поглупела. Скажу тебе больше: если ты возьмешь за правило таким вот манером возникать передо мной, маразма мне не миновать, и очень скоро. Ты вообще-то где обретаешь? На небесах?

— На земле. Хватит валять дурака! Или ты что, и вправду не знаешь, что я жива?!

— Знать-то я знаю, только совсем другое, не морочь мне голову.

И тут призрак Алиции изволил развеселиться.

— Ох, не могу, ты серьезно? Так ты ничего не знаешь? Да жива я, жива, пощупай!