Кровь бедняка. Толкование общих мест. Душа Наполеона

Первое, и одно из самых страшных, больше всего напоминает потоп V века до нашей эры. Гигантские армии Коалиции повторяют гуннов, сарматов, англосаксов, готтов и вандалов эпохи падения Рима. Вся эта варварская свора вцепилась в бока искалеченного, но еще не побежденного льва. Он отступает, рыча от боли и уязвленной гордости, и возвращается во Францию, где бросает в бой мальчишек против в десятки раз превосходящих сил противника. Олимп или Валгалла низколобых богов вновь трепещет от ужаса. Наконец, преданный приближенными, которых он сам сотворил и выпестовал, он отплывает на опереточный и ничтожный островок. Кажется, все кончено. На политическую сцену выходит развратный старик–братоубийца и пытается проглотить Францию своим беззубым ртом [90]. Непобедимый является в последний раз во всем великолепии своей славы!

Царство страждущего Христа и изнемогшей Богоматери с радостными возгласами Ватерлоо не за горами! Словно ангельское воинство, солдаты стоят насмерть! Битва идет против всей Истории, против шестидесяти истекших веков! Но кончается она полным разгромом — и Жанна д’Арк рыдает на всех перекрестках. Наполеон, столько раз приносивший победу на подошвах своих ботфортов, теперь прячет её в придорожных кустах, спасаясь бегством, и не желает покоряться никому, кроме себя самого. Происходит непостижимое: разуверившись во всем на свете, он отрекается во второй раз и кончает свои дни на Святой Елене в окружении английских крыс и скорпионов.

V

Такова эта историческая загадка, не имеющая себе равных. Когда–то, во времена моей юности и даже позже, когда я любил приключенческие романы и мелодрамы, я понял, что больше всего меня увлекали интриги, основанные на неуверенности в тождестве личности. Здесь таится неисчерпаемый источник для героического вымысла. Начиная с Эдипа и Иокасты все остается неизменным. Суть в том, что главный герой, каким бы чутьем мы его ни наделяли, сам должен оставаться загадочным. Эта неувядаемая привлекательность банального сюжетного хода, несомненно, связана с сокровенным интуитивным знанием о человеке. Она родилась из непосредственного, по уходящего корнями в глубокую древность представления об онтологической сущности человека. Я уже говорил, что каждый смертный есть выражение неведомого ему замысла и должен воплотить малую или великую часть невидимого мира, из которого созидается Град Божий. Видеть в Наполеоне лишь бесспорно великого человека, но не замечать силы, стоявшей за его деяниями, значит признавать недействительным одновременно и будущее, и прошлое, перечеркивая тем самым всю Историю.

«Я сказал, вы — боги», — утверждает Господь. Конечно же, мы все — образы и подобия Божьи, зримые воплощения Его тайны, и Наполеон, несомненно, — самый явный Его образ, который только возможно созерцать в истории. Я не думаю, что во всей его жизни было хоть одно деяние или обстоятельство, которое нельзя было бы истолковать промыслительно, как предзнаменование Царствия божьего на земле.

Он родился на острове. Вел бесконечную войну с островами. Первое падение привело его на остров. И наконец, он — пленник, умирающий на острове. Он родился на Корсике, стремился покорить Британские острова, был выслан на Эльбу и умер на острове Святой Елены. Даже когда он держал Европу в своих руках, даже в самых страшных сражениях немолчный рев океанских волн заглушал для него грохот пушек. Континент всегда становился преградой в его честолюбивом стремлении покорить морские просторы.

Как огромный корабль, зажатый во льдах, он был неизменно стиснут сушей, так и не сумев от неё освободиться. Двадцать лет он неистово попирал континент, не дававший ему наконец завоевать Англию — этот неприступный остров, покорив который, он стал бы полновластным Владыкой Атлантики и Средиземного моря, окружил бы своим флотом старые царства и империи и превратил всю землю в единый остров — новый необъятный остров его мечты! «Умолкните, обитатели острова…»[91] — казалось, вторил он пророку при каждом шаге своем, но все было тщетно.

VI

Он объявляет континентальную блокаду — самое громадное из своих начинаний. Весь европейский континент посажен под замок, а триста миллионов европейцев, если понадобится, будут обречены на разорение и отчаяние, для того чтобы принудить Англию, подвергнув её остракизму, вручить ему ключи и уступить владычество над морями. План этот чуть было не удался. В целом все это смахивает на знаменитые интердикты Средневековья, воспоминания о которых еще так болезненны. Апокалиптический указ, как будто накануне Страшного суда! Ангелы трубят во всех уголках неба.

Но скифы и сарматы еще только рождаются для западной цивилизации. Следовало бы дать им время разложиться в свой черед. Но они не желают быть жертвой! Наполеон набрасывается на них с десятком своих армий. Бог явно хранит этих варваров. Легендарные, непобедимые воины гибнут от стужи, и блокада отныне становится невозможной. Так же как и господство надо всем миром.