Кровь фоморов

Десять шагов через комнату. Деревянная челюсть прикроватного столика требовательно выдвинулась. Пальцы не слушались. Этта заметно нервничала, ожидая неизбежного подвоха. Острие атама грызло спину взбесившейся гадюкой. А ведь стали он тоже раньше не боялся. Не любил ее никогда, конечно, но ни страха, ни боли не было. Конечно, это не так, как у настоящих фейри – их холодный металл едва не до агонии доводил. Но чувство не из приятных. Точно безумная Элиза соткала ему пару напульсников из жгучей крапивы…

Замок у цепочки отсутствовал – она завязывалась узелком. И теперь этот узелок ни в какую не хотел поддаваться.

– Я не жульничаю, Этт, у меня пальцы занемели!

Фоморка нетерпеливо перевела дыхание.

– Руку ослабь. Я так точно не справлюсь. Ты вообще уверена, что не ошиблась с выбором профессии, крошка? Тебе бы в надзиратели…

– Не заговаривай мне зубы.

Кстати, о зубах. Серебристая нить наконец-то сдалась, скользнула под пальцами и со звоном обрушилась в свою новоявленную гробницу. И, вместе с ней, казалось, обрушилась часть того мира, который он знал и за который сейчас, надо сказать, не на шутку опасался.

Этта задвинула ящик, повернула ключом в замочной скважине и демонстративно уложила его на тумбочку перед Киэнном. После чего наконец-то разомкнула стальной наручник и убрала лезвие атама.

Это было как спущенный курок. Вся сдерживаемая лавина нервного напряжения развернулась тугой пружиной и ударила в одну единственную маленькую цель. Полуэльф припечатал ее к ближайшей стене, глаза его пылали яростью и отчаяньем:

– Слушай ты, рептилия драная! Если из-за того, что ты заставила меня сделать, мой мир погибнет, я сдеру с тебя все твои чешуйки тупым ножом! И не думай, что я – белый и пушистый!

Фоморка не дрогнула:

– Успокойся, Киэнн, это и мой мир тоже. И я знаю о некоторых его аспектах гораздо больше тебя!

Он отпустил ее и мрачно отодвинулся.

– Мой род старше твоего, Дэ Данаан, – с отчетливо уловимой гордостью, добавила последняя из правительниц Аннвна. – Рядом с нами вы и вправду – голозадая шпана.

Она развернула исписанный лист бумаги и протянула ему. Киэнн какое-то время, недоумевая, смотрел на бессмысленный текст, начертанный знакомыми рунами.

– Что это? – сдался он.

– Это – заклятье твоего Глейп-ниэра. Оно на языке фоморов.

– Ты хочешь сказать?.. – потрясенно начал было он.

Фоморка решительно перебила:

– Я ничего не хочу сказать. Это вовсе не значит, что Глейп-ниэр непременно создан моими предками. Те, кто создал его, могли воспользоваться нашим языком. Либо мы могли перенять их язык. Либо что угодно еще, вплоть до того, о чем ты подумал. Единственное, что я могу сказать со всей уверенностью, это то, что я понимаю слова и могу их записать. Возымеют ли они похожее действие, пребывая в письменном виде – сложно сказать, но попробовать стоит.

Подменыш непонимающе уставился на нее.

– Будешь рассылать это на все возможные и-мейл адреса, – тоном, не приемлющим возражений, пояснила она. – Можешь еще спамить на форумах, блогах, в чатах, службах знакомств. Это – куда больший радиус действия, чем твои сорок миль вокруг Чикаго.

– Издеваешься? – с отвращением скривился он.

– Ничуть.

Он еще раз перевел взгляд с Эйтлинн на бумагу и обратно:

– А руны я тебе где возьму? Их нет ни в одной раскладке.

– Пиши транслитом.

Эльф поморщился еще сильнее:

– Ненавижу транслит…

Этта удовлетворенно ухмыльнулась:

– Я тоже. Поэтому заниматься этим будешь ты.

Киэнн обиженно отвернулся:

– Придумала наказание…

– И не вздумай жаловаться! – все тем же тоном величественной Немезиды, добавила она. – Нормальная женщина тебя, после всех твоих подвигов, просто бы бросила.

Правитель Маг Мэлла покорно проследовал за компьютерный столик:

– С нормальной я бы и не связывался.

О мать, скажи своим детям…

Люди, которые полагают, что укус вервольфа может превратить их в существо подобного порядка – большие оптимисты. Единственное, что они могут получить от такого укуса – это гангрену, но никак уж не кровь фейри. Хотя и это маловероятно, потому что если вервольф берется за дело, то он почти всегда доводит его до конца. Однако добропорядочные мамочки, которые полагают, что их невинных дочерей на загородной прогулке непременно слопает серый волк, тоже изрядно заблуждаются: обычная добыча вервольфа – отнюдь не прекрасные девственницы.

Как истинный санитар леса, волк и в городе подъедает большей частью ту дичь, что по сути своей близка к состоянию падали. В некоторых смыслах ею уже является. Ту, что едва волочит ноги и, в сущности, влачит жалкое существование. Алкашей и до потери сознания обдолбанных торчков. Зачем тратить силы на добычу, которая еще движется?