Кровь и сахар

– Тогда где же они, черт побери? – пробормотал он. – У Коршэма их нет. Их не было в квартире Арчера в Лондоне и в его номере в Дептфорде. У миссис Брэдстрит тоже. Мы предполагаем, что и у убийцы их тоже нет. Мог ли Арчер отдать их какому-то своему другу-содомиту, которому доверял?

– Похоже, что у него были только разовые контакты в соответствующих борделях, – с сардонической улыбкой сообщил Смит. – Но мой человек продолжает заниматься его прошлым. Если в его жизни когда-то были близкие отношения, этого содомита найдут.

Мурашки пробежали у меня по спине вдоль позвоночника. Мне было страшно. Смит повернулся ко мне, его глаза не выражали никаких эмоций:

– Вернетесь в Дептфорд, и я об этом узнаю. Станете дальше расследовать убийство Арчера, и я об этом узнаю. Еще раз попытаетесь влезть в мою жизнь, и я разрушу вашу.

– Я понимаю, сэр, – ответил я, склонив голову.

Кэвилл-Лоренс снова холодно посмотрел на меня:

– Капитан Коршэм – амбициозный человек. Конечно, он больше не станет вмешиваться. Теперь он понимает последствия для королевства – и для себя лично. – Он в неудовольствии скривил губу. – Что касается мистера Арчера, то про него можно сказать: в извращенном теле извращенный дух, коверкая известную пословицу. Если бы он уже не был мертв, я добился бы его повешения как содомита.

Глава двадцать шестая

Вернувшись домой, я сразу отправился к себе в спальню и запер дверь изнутри. Она все еще лежала на мне. Холодная тень страха. Лицо из прошлого, эхо голоса, который я слышал раньше.

Я знал, что мне следует делать. Забыть Тэда. Забыть Амелию. Забыть, что я когда-то слышал о «Темном ангеле». Делать и говорить все то, что я делал и говорил последние несколько лет, пока Амелия Брэдстрит не постучала в мою дверь.

Поверили ли они мне? Напье Смит и Кэвилл-Лоренс? Я выдал себя жестом или словом? Сделал что-то, чтобы дать им основания подозревать, что я уже давно знал о тайных желаниях Тэда?

Все эти воспоминания нахлынули на меня. Оксфорд. Его серьезное лицо. Столько всего врезалось мне в память, как я ни старался забыть.

Я смотрел на свое отражение в зеркале на туалетном столике и словно видел все свои прошлые «я». Такого себя, каким я был до встречи с Тэдом. Такого, каким я был с ним. Каким я был с Каро. Какой я сейчас.

Воспоминания стремительно сменялись одно другим, и я пытался за них ухватиться. Тот день с Тэдом на берегу реки. Вечера в тавернах и чайных на открытом воздухе. Ночи, которые мы проводили в наших комнатах, разговаривая и смеясь. День, когда я уехал в Америку. День, когда я впервые убил человека. День, когда мой отец перерезал себе яремную вену ножом для заточки перьев.

Что-то еще нарастало во мне, кроме страха. Я осознавал это и раньше, но теперь ощущал сильнее. Будто вода поднималась с тех пор, как я узнал о смерти Тэда, а может, это уже происходило много лет, началось задолго до его смерти. Я почувствовал давление в груди, животе, голове. Я стал судорожно хватать ртом воздух, и из горла у меня вырвалось рыдание.

– Прости, – выдохнул я. – Боже, Тэд, как мне жаль.

Живой Тэд ответил мне:

– Принц Хэл [37], до меня дошли слухи, что ты вернулся. Рад тебя видеть.

Мы в его квартире в Линкольнс-Инне, это было больше трех лет назад. Тогда я в последний раз видел его живым – эта встреча состоялась после шести лет разлуки, после того, как я сбежал в Америку, не сказав ни слова. После того, как я в последний раз позволил страху проникнуть в меня.

Мы сидели у него в гостиной и смотрели друг на друга. Лампы светили тускло, а огонь в камине почти не горел. Я заметил некоторые знакомые мне вещи: его ящик для написания писем, турецкий ковер. В комнате стоял его запах: слабый винный мускус, одеколон и табак. Его лицо было в тени. В свет лампы попадала только одна скула, и она сияла цветом слоновой кости. Боже, как мне его не хватало!

– Больше никаких писем, Тэд. Это должно прекратиться.

Я говорил сдавленным голосом, мое напряжение отражалось в нем – в его застывшем теле. Я собирался медленно подвести к этому, сначала просто поговорить с ним, как говорят старые друзья. Но не смог.

Я увидел, как что-то погасло в его глазах. Возможно, свет надежды.

– Ты поэтому пришел?

– Эти письма могут уничтожить нас обоих. Если они попадут не в те руки, люди все поймут неправильно.

Его руки дрожали, а голос то и дело срывался.

– Но все это правда, Хэл. Я так думаю, так чувствую. Ты и это у меня заберешь?

– Если человек что-то чувствует, это еще не означает, что это правильно. – Я сделал глубокий вдох. – Я женюсь. Это еще одна новость, которую я хотел сообщить тебе.

Тишина. Потом его голос тихо спросил из тени:

– Я ее знаю?

– Каролина Крейвен. Вероятно, ты помнишь ее братьев.

– Я помню всех Крейвенов. Каролина дружила с моей сестрой. – Снова тишина. – Это хорошая партия.

«Не позволяй ему за это ухватиться».

– Ты должен понять, что дело не в деньгах. Мы любим друг друга.

Он вышел на свет, и я впервые толком рассмотрел его лицо. Тени под его мокрыми глазами выглядели как синяки.

– Океан, – произнес Тэд. – Брак. Почему просто не построить стену?