Кровь хрустального цветка

Пропуская мимо ушей его праведное негодование, я протискиваюсь к комнате.

– Мы отплываем, – хриплю я, распахивая дверь и бросая месячный запас каспуна на кровать.

– Что?! – хором вопят стражи вместе с раскатом грома, сотрясающим башню.

Следом вспыхивает молния, окутывая все жутковатым сиянием.

Не обращая внимания на гнев небес, я связываю волосы узлом, закрепляю большой заколкой и принимаюсь рыться в ящиках в поисках чего-нибудь, чтобы перевязать рану.

– Госпожа! – зовет Каван, и обращение заставляет меня ощетиниться.

Честно говоря, я успела забыть про свою непутевую стражу.

– Корабль! – рявкаю я, отрывая полоску от потрепанной рубашки. – Мы плывем на Юг. Сейчас.

Вант коротко смеется, но в этом звуке не слышно веселья.

– Я сказала что-то смешное? – оборачиваюсь я.

– Вообще-то да. Ты тянула до последнего, а теперь решила плыть? Ты наружу-то смотрела? – Он указывает на западное окно. – В такую погоду поплывет лишь самоубийца. – Его глаза опасно сужаются. – Только если ты не хочешь, чтобы наш корабль затонул…

– Зачем мне эт… – Я встряхиваю головой, отметая его нелепое обвинение. – Смотри, все просто. Либо мы отплываем сейчас, либо вы вернетесь в столицу Бахари только с этой штукой. – Я вскидываю руку с куплой. – Потому что как только Рордин вернется с охоты, я застряну здесь. Навсегда.

Я смотрю на одного, на другого и жду.

Откровенно говоря, я не заметила, чтобы эти двое очень уж старались затащить меня на корабль. Так что если они сейчас возьмут куплу и уйдут, теория Рордина подтвердится – и Кайнон все затеял, только чтобы заварить густую политическую кашу.

Я такого предательства не переживу, но не проверить эту теорию и сразу отправиться в путешествие по океану в шторм на корабле, полном незнакомых людей, будет верхом глупости.

Каван и Вант переглядываются, но ни один не переступает порога в мою комнату.

– Ладно, – ворчит Вант, указывая на корзину в углу. – У тебя пять минут, чтобы покидать туда вещи, перевязать рану и переодеться в более… приличный наряд. Если поплывем, то мы должны выйти из бухты до полной темноты, иначе твоя наивность обернется для всех нас гибелью в пучине.

Он закрывает дверь прежде, чем я успеваю вставить хоть слово.

Рукава рубашки закатаны до локтей, узкие штаны с завышенной талией крепче держат повязку на бедре. Шквальные порывы ветра со свистом вьются по грубо вырубленным ступеням позади меня, больно бьют по ушам, угрожая сбросить меня со скалы и заодно прикончить моих вооруженных копьями стражей.

Каждые несколько шагов я оборачиваюсь, отчасти ожидая увидеть, что Рордин уже за мной гонится.

– Ребята, вы не могли бы шевелить ногами быстрее?

Вант ворчит, но оба ускоряют шаг. Сложно сказать наверняка, но мне кажется, что я начинаю им надоедать.

Корзина, которую я несу, легкая, в ней только самое необходимое. А то, что все это завернуто в наволочку, пахнущую Рордином, совсем неважно.

Знаю, надо было ее сжечь, но я придумала сотню причин этого не делать.

Я не в порядке.

Скользкие ступени под ногами, кажется, ведут меня на эшафот. Словно я иду на казнь, а не на корабль, уплывающий в чужие земли, где я приму обет как верховная владычица в кругу чужих мне людей.

Танис, Кухарка, Шэй, Кай… я буду скучать даже по ворчливым садовникам. По деревьям, кустам и цветам, которые я вырастила. Я буду скучать по виду с моего укромного местечка, где я всегда чувствовала себя в безопасности, несмотря на призраков прошлого…

Желудок сводит.

Дождь прекратился. Верь я в знамения, приняла бы это за хороший знак, хотя внутри все кричит и требует вернуться. Спрятаться в башне, запереть дверь и никогда не выходить.

Наконец под моими ботинками оказывается земля. Я надела их специально, чтобы не зарыться в песок пальцами, чтобы не позволить себе пустить новые корни, пока лечу раны от недавно оборванных.

Мы оставляем цепочку торопливых шагов, обходя бухту. Мы уже почти у причала, когда из-за щербатой линии скал, всегда напоминавшей мне акульи зубы, выходит Бейз.

Мое сердце застывает. Ноги тоже.

Бейз одет в черные кожаные брюки и свободную хлопковую рубашку, заправленную лишь наполовину. Три верхние пуговицы расстегнуты, словно он одевался впопыхах.

Он отводит с лица волосы взмахом ладони, открывая глаза, которые кажутся почти черными в тон темным кругам под ними.

Я хмурюсь, замечая в его кулаке деревянный меч.

Бормочу ругательство.

– Отнесите на корабль. – Я сую корзину ближайшему стражу, не отводя взгляда от Бейза. – Я сейчас.

– Он вооружен, – шипит Вант, отказываясь принимать мои вещи.

Скосив взгляд, я вижу, что он до побелевших костяшек сжимает древко копья.

– Вас не тронет. – Я снова толкаю корзину ему под нос. – Просто возьми.

Вант выхватывает у меня ношу и сует ее Кавану.

– Я беспокоюсь о тебе.

Ой.

– Ну… очень мило с твоей стороны.

Я сую руку под рубашку и вытаскиваю меч из чернодрева.

Бейз прищуривается, шагает вперед.

Крепче перехватываю рукоять.

– Но, при всем уважении, – произношу я ровно и тихо, – вы двое просто будете меш…

Вант бросается в атаку, занося копье, из-под его сапог летит песок. Я рычу и, рванув наперерез, сшибаю Ванта подножкой.