Кровь на шпорах

Мигель почувствовал, как ему ударила кровь в голову, как забродила она в жилах. Он не мог оторвать взгляда от крутых бедер, волос, губ. Глаза юноши так и шарили по ее груди, оливковым плечам, подрагивающей при ходьбе попке. Слуга мог дать голову на отсечение, что такой соблазнительной сеньориты он не встречал даже в Мадриде.

Девушка тем временем поднырнула под шеями лошадей и крикнула в спину папаше:

− Ты мог командовать своими курами и ослами, как вождь племенем, но только не мной! Запомни одно, отец, −Тереза уже не шутила, − там, где начинаются условия, −заканчивается любовь. Если ты не покажешь дороги дону Диего, мы много не потеряем, но ты потеряешь… меня.

Глава 11

Кальеха замер, прислушиваясь: тяжелые удары сердца повторялись − громкий свинцовый звук.

Огромные доги вскинули головы, обнажили клыки и угрожающе заворчали. Глаза их вспыхнули, словно кусочки топаза.

− Quien es?61 − он невольно оглянулся.

− Здоровья и благоденствия, ваша светлость, − Монтуа по-птичьи склонил голову. В отдалении, на аллее, черной статуей виднелась фигура отца-секретаря, застывшего в смиренной позе.

− Уберите собак, монсеньор, − тихим, но властным тоном заявил монах.

− Anda abajo! Abajo!62 − герцог прикрикнул на догов.

Собаки поднялись со щеристой неохотой и, глухо ворча, засеменили на жилистых лапах. Кальеха снял шляпу с султаном, обтер батистовым платком взявшуюся красными пятнами шею и обронил устало:

− Чем порадуете, генерал?

− Своим постоянством, ваша светлость.

− Ай… − вице-король лишь отмахнулся. − Скажите лучше: есть ли прок от вашего хваленого Лоренсо?

− Нужно быть терпеливым, герцог, − Монтуа загадочно улыбнулся. − Ничто так не цепляется за жизнь, как сорняк.

− Не упрощайте дело, патер! Бег по лезвию − это не жизнь, а коррида!

− Не спорю, но зато у нее есть вкус и запах…

− Смерти, но не спокойствия.

Тени деревьев удлинились, но зной не спадал. В полном безветрии воздух стоял жарким и липким студнем.

В руках монаха появились неизменные четки:

− То, что должно случиться, ваше высочество, слу-чится… Да, мы сцепились с сильным противником, быть может, даже с сумасшедшим по-своему… но я клянусь…

− А я клянусь, − прошипел Кальеха, − что сыт по горло вашими уверениями, генерал! Я устал, я чертовски устал каждую ночь обливаться потом и гадать, гадать, гадать!..

− Надо молиться, а не гадать. И потом… устают только стены − они стоят веками. − Глаза Монтуа вспыхнули презрением. − Вы же, герцог, могли лишь утомиться.

Он сделал паузу, глядя в упор на Кальеху с таким выражением, что у того по спине прошла холодная передрожь.

Монтуа величаво обошел столик, склонился к уху вице-короля:

− Быть Буонапарте − хорошо, но быть плохим Буонапарте − неблагоразумно. Я выбрал первое, и, возможно, сказанное сейчас отчасти успокоит вашу светлость.

Герцог, немало удивленный, изломил вопросом бровь, замер в ожидании. Остатки его бразильской сигары превратились в пепел и пали на мрамор балюстрады.

− Вы, конечно, помните дона де Аргуэлло?

− Хуана Эль Санто, действительного губернатора Калифорнии? Как же! − Кальеха сцепил пальцы. − Мой старый боевой друг…

Монтуа склонился ниже и пожал плечо старика жестко и сухо.

− Да, но я говорю о его сыне…

− Капитане Луисе?! С ним что-то случилось?

− С ним − нет, а с вами?.. Вы волнуетесь о капитане как о собственном отпрыске?

Кальеха дель Рэй пристыженно молчал, его раздражение тихо кипело. На краткий срок авгурова ухмылка скривила дотоле безжизненные губы отца-иезуита:

− Сдается мне, что в мозаике не хватает лишь одного-единственного кусочка смальты?

− И вы хотите отыскать его здесь? − герцог недобро посмотрел на собеседника, а сам подумал: «Неужели этот чертов скорпион прознал и…»

Монах прервал его нотой праведника:

− Боже упаси, я не насилую и не принуждаю к ответу вашу светлость… Просто мне показалось…

− Вам правильно показалось, падре! − вице-король шел ва-банк. − Я знаю, вы скажете, у меня горячка, быть может, да только эта горячка называется страхом.

Его глаза покою не ведали: взгляд перескакивал с кастета перстней на иезуита, тут же на апельсиновые отвороты сапог и опять − на перстни, затем на Монтуа. Солнце золотило траву, стол, стопки деловых бумаг, и от этого герцог казался еще более мрачным. Даже гренадские румяна стали бессильны: кожа была бледна, запястья по-стариковски костыжились из манжетов.

− Да, генерал, я разочаровался в возможностях вашего братства… Время, отпущенное на ликвидацию гонца, трижды вышло. За прошедший срок можно было уничтожить десять, двадцать, тридцать гонцов, черт побери! А ваши… возятся с ним, как монашки с колодой карт! Поэтому за помощью я обратился к старшему сыну Эль Санто. Капитан Луис, простите, ваше преосвященство, −солдат, а не служитель Божий. Он достаточно зрел, чтобы быть мудрым и опытным воином, но при сем достаточно молод, чтобы не потерять честолюбия и стремительности! К тому же он родом из тех мест, и Калифорнию знает лучше Библии. Его летучий эскадрон привык убирать с дороги врагов Империи… Не подведет и на этот раз! −вице-король плюнул на запреты врачей и, как бывало, опрокинул кубок.