Кровь на шпорах

Барон изобразил гримасу не то болезненную, не то брезгливо-скептическую:

− Висельники.

Глава 20

А после была полуобморочная ночь, со скользкими от дождя черными елями, по которым вскарабкивались без всякой опоры вековой мох и лишайник. Веяло жутью и колдовством.

Она сейчас же вспомнила мрачные стволы, высвеченные рябой луной; ветви, роняющие холодные капли дождя на тропу со стоячими лужами, которые множились, потому что набухшая земля уж была сыта влагой.

Они как две черные кошки опасливо крались за мелькающими спинами. В тишине слышалось лишь волчье эхо из-за поганых болот, да одинокий, сжимающий сердце хохот какой-то пернатой твари. Лунный свет студил душу, вселял странное, тревожно-гнетущее, игольчатое чувство.

Тайное сближение взвинчивало нервы. Но Аманда была уверена, что уходящая пара страха питала меньше. «Им-то что, даже не знают, что за ними следят; страх у того, кто недвижим, кто страшится выдать себя малейшим звуком».

Барон на вид был спокоен, но леди… едва находила силы двигать ногами. И оттого бесила своего компаньона, который то и дело награждал ее безжалостными щипками или грозил угостить кулаком. Бедняжка знала: это не пустые посулы, и потому, стиснув зубы, шаг за шагом ломала себя, хотя первым порывом ее, когда их обняла чаща, было желание броситься прочь. Благо, стояли предпасхальные дни и гнус еще не вампирничал, иначе была бы беда, но и без того они уже были сыры выше пояса. Сколько еще идти за мигающими факелами корсаров, толком не знал ни барон, ни тем более его спутница.

Красная мошкара замелькала перед глазами леди Филл-мор… голоса и звезды закружились вокруг, когда камень с посланием Пэрисона расплескал темь звоном разбитого вдрызг стекла. А следом пальба с рыжими кинжалами пламени, топот и хруст, разноязыкая ругань… Она вздрогнула и затряслась, уткнувшись в сырую землю; чье-то мягкое тяжелое тело мешком рухнуло рядом с ней. Аманда оцепенела на миг, а позже беззвучно зарыдала, задыхаясь в щупальцах страха. Она слышала замогильный зов умирающей жертвы.

Странно, но вместе с чувством отчаяния, которое разрывало виски, в ее голове запульсировала пронзительная мысль: сейчас самое время покончить с бароном. Она крепче прижала к груди вверенный ей пистолет, но лишь сильнее втянула голову в плечи, когда услышала за спиной:

− Вы что же, не хотите поздравить меня, миледи, с удачной партией?

В голосе заклятого клеврета126 Пэрисона прозвучало удовлетворение и ядовитость одновременно; тихо брошенные слова обезоружили англичанку и окончательно лишили сил.

Позже она задавала сама себе мучивший ее вопрос: «Отчего Пэрисон, этот расчетливый практик и по-своему храбрый человек, потащил меня с собой в столь опасное, безрассудно рискованное дело?» И, словно прочитав мысли дочери Джеффри Филлмора, он как-то сказал за рюмкой русской водки:

− Я чувствую, вы удивлены, что так случилось? Не удивляйтесь. Мне было бы скучно умирать в одиночестве, дорогая, а так… − он фамильярно улыбнулся. − Наша прогулка случилась даже очень романтичной. И вообще, не скрою, я как-то свыкся с мыслию, что эта дьявольская игра, в которую мы ввязались… нас повенчала. А вы как полагаете?

Эта бесцеремонность ранила почти смертельно. Аманда не смогла вымолвить и слова, только стояла и молча смотрела на него.

− Вы сошли с ума. Это дурацкая шутка, сэр, − услышала она вдруг свой беспомощный, испуганный голос.

Всё это напоминало ночной кошмар, и она должна была вот-вот проснуться. «О небо!» Как она теперь сожалела, казнила себя за слабость той ночи − ведь стоило только спустить курок…

− По-моему, у вас жар, дорогая. Возможно, от услышанного счастья! − уверенно продолжал наглеть Пэрисон. − Но вы не мучьтесь, такое случается с молоденькими девушками… − Он по-хозяйски, спокойно положил ладонь на высокий лоб леди и в знак согласия со своими словами утвердительно кивнул головой. − Ступайте к себе. Вам нужно непременно успокоиться.

Когда потрясенная до глубины души Аманда взглянула на Нилла, он поддержал ее за локоть и заявил:

− Не стоит переживать и думать о превратностях судьбы. При нашей жизни у нас нет другого выбора, кроме Фортуны. Я дам вам всё, миледи, и вы как никто знаете, что это не пустые слова. С этого момента любой другой мужчина на вашем пути будет расценен мною как личный враг. И вот еще что, − он подбадривающе тряхнул ее, девушка брезгливо отвернулась, ощутив пряный мускусный запах разгоряченной плоти, жар, проникающий сквозь пропотевший кучерский жакет. − Слово чести, я буду защищать вас лучше, чем кто бы то ни было. Уверен, что ваш отец по достоинству оценил бы мое предложение. Не дуйтесь. Это выгодно и вам, и мне.

Вспыхнув до корней волос, леди Филлмор вырвала руку и вышла прочь, чувствуя на своей спине настороженный взгляд. Но не успела она щелкнуть замком своей комнаты, как в коридоре, грубо оттолкнув служанку, вновь появился Пэрисон.