Кровь событий. Письма к жене. 1932–1954 [litres]

Родной, получила сегодня пушкинские строчки: «Я Вас любил, любовь еще быть может»… Они не принесли мне ни минуты радости, а легли тяжелым платом на душу. Они просто несправедливы, за все эти годы в мою жизнь не вкралась ни одна посторонняя мелодия. Ритм переписки совершенно не отражает ни моих чувств, ни моего отношения. Не ниточка последняя осталась, а я, вся, целиком и полностью со всем моим внутренним миром, со всеми чувствами и мыслями, со всем моим отношением к тебе. Я слишком много хочу сказать и просто это не умею делать через тысячи километров. Не могу я писать, что сегодня делала то-то, прочла то-то и т. д. – это слишком прозаично и мне сейчас не созвучно. Для более обобщенных писем не всегда бывают внутренние силы и возможности. Мне приходится очень много работать; с одной стороны, много непосредственных трудностей, с другой стороны, возникла особая ответственность, я совершенно одна – а работа трудна и сложна. Кроме того, приходится тратить время и на литературную работу по ряду материальных и других соображений. А сил больших физически никогда не было. Я мало успеваю читать что-либо постороннее, слушать музыку. Единственная экскурсия в область поэзии или поэтического творчества это Сонечкины290 строчки – но мне их так мало перепадает, хотя я поглощаю каждое слово и очень их жду и много раз перечитываю. Восстановить былой ритм – то, что было раньше, фототелеграммы, письма, телефонные звонки каждый почти день, ибо все остальные ритмы все равно не адекватны и не могут быть сколько-нибудь удовлетворительными для живых чувств. Мне очень горько, что у тебя могло, даже на мгновение, возникнуть какое-то сомнение. Я не знаю также, почему ты не получал мои письма – я их писала. Я всегда о тебе думаю, мучаюсь и радуюсь каждым часом твоей жизни и все это так неразделимо мной, что я просто не понимаю твоей тревоги. И ужасно нуждаюсь в каждом ласковом слове, и ты даже не знаешь, как жду я твои строчки. Пришли их скорее.

Мое последнее письмо послано восемь дней назад. Напиши мне обязательно (я об этом пишу) вписал ли ты, в свое время, что-либо о памятнике «Еллинский летописец» (см. п. 450) Ивана Черного – там есть заключительная приписка. Это интересует исследователей, а по соображениям Клавы ты что-то писал. В это воскресенье почти не работала и прочла «Воспоминания» Ковалевской. Достоевский делал предложение ее сестре, она же, будучи 14-летней девочкой, была в него влюблена. Там есть интересные заметки. Когда он написал «Бедных людей» и послал в редакцию, возникло подавленное состояние духа после отсылки рукописи. После ночи дешевого разгула, которая была от тоски, он пришел в 4 часа утра и не мог лечь спать. Вдруг слышит звонок. Отворяет – Некрасов и Григорович (он знал их только зрительно) – бросаются к нему и обнимают со слезами. Оказывается, они вечером начали читать его рукопись и среди ночи решили бежать и разбудить его – «это выше сна». Этот порыв для Достоевского много значил.

Какое чудесное стихотв. «Зеркало» – Чье оно? Б. Л.291? Я не нашла в сборнике. Я его воспринимаю как твое и благодарю.

Обнимаю тебя горячо, помни, что всегда я с тобой.

Н.

№ 453. А. И. Клибанов – Н. В. Ельциной

27.II.54 г.

Прости, что пишу коротко. Это потому, что не могу написать интересно: спад душевной волны. Придет подъем, и тогда пришлю обещанные стихи «Встреча». Образ, стоявший у их изголовья, благородней и красивей написанного. Повременю, может быть, помирю стихи с их внутренним образом.

Ничто в искусстве не угрожает художнику так, как опасность оболгать себя. Эта опасность связана с инерцией видения. Образ, вспыхнувший в художнике, всегда ярче запечатленного. Художник смотрит на созданное им, а в глазах его стоит еще не остывшее поэтическое видение. Это видит он в своих строчках, звуках, красках и силу внутреннего образа невольно присваивает внешнему. Время остудит видение, создание художника станет первоисточником для него самого и тогда только оценит он меру, в какой удалось ему осуществить себя.

Мне было бы жаль огрубить видение «Встречи». Искусство – чего б оно ни касалось! – в конечном счете искусство автопортрета. Пушкинское: «Доволен ли ты сам, взыскательный художник» восходит, таким образом, к принципам высокого самолюбия.

Прими эти строчки, родная, в залог «Встречи».

Саня.

Недавно отмечался день рождения Ф. И. Тютчева – стопятидесятилетие. Читал посвященные ему выступления и статьи в «Литгазете» и др. Вспомнилось стихотворение Тютчева «Поэт», и стало грустно за поэта.