Кровавая любовь. История девушки, убившей семью ради мужчины вдвое старше нее

– Этот другой, – сказала ей Пегги. – Он не спрашивает «разрешения», он ставит нас в известность, что намеревается написать книгу. И он уже опубликовал девятнадцать, так что он настоящий. Ты подумай о возможности с ним поговорить. Пишет он преимущественно о тюрьмах и о людях в них. Он также подчеркнул интересный момент. Если он напишет книгу без твоего участия, ты в конечном итоге будешь выглядеть так же, как в тот день, когда была осуждена. Но с твоей помощью читатель сможет взглянуть на того человека, которым ты стала сейчас. Триш, я думаю, это важно.

– Не знаю, – скептически отозвалась Патрисия.

– Нужно учесть еще кое-что, – продолжила Пегги. – Этот парень рос на улице прямо здесь, в Вест-Сайде. Его отец отсидел в федеральной тюрьме, а мать была наркоманкой. Из нашего короткого разговора я вынесла впечатление, он, кажется, понимает, как жизнь может выйти из-под контроля, как можно оступиться. Кроме того, у меня сложилось впечатление, что он очень дотошный, он провел здесь пять недель, читая стенограмму твоего судебного заседания.

– Всю стенограмму? – недоверчиво спросила Патрисия.

– Всю стенограмму, – подтвердила Пегги. – Я говорю тебе, это серьезный мужик.

– Господи, не может быть. Всю стенограмму целиком не прочла даже я, не думала, что ее кто-то осилит.

– Еще он был в твоем старом районе на Огайо-стрит и в Элк-Гроув. Он говорит, что был в доме, где произошло преступление, и во всех упомянутых в свидетельских показаниях местах: барах, ресторанах, мотелях, в «Уолгрин»…

– Боже! – вырвалось у изумленной Патрисии. – Почему сейчас? – спросила она не только себя, но и Пегги. – Спустя почти пятнадцать лет…

– Может, тебе стоит спросить об этом его самого.

– Мне это дерьмо не нужно, – простонала Патрисия. – Сейчас у меня в голове столько фигни, с которой я пытаюсь разобраться.

– Знаю, – посочувствовала Пегги. – Но если уж книга точно будет написана, разве ты не думаешь, что люди должны увидеть, что ты не тот человек, каким была пятнадцать лет назад?

Пегги услышала, как на другом конце провода ее подруга и клиентка устало вздохнула. На сей раз адвокат минутку помолчала, давая Патрисии собраться с мыслями, как это делала сестра Берк. И это было правильно, потому что передавало инициативу в разговоре Патрисии.

– Хорошо, – сказала наконец Патрисия. – Я с ним встречусь. Мне эта идея не нравится, но я с ним встречусь, просто чтобы посмотреть, что он собой представляет. Но я хочу, чтобы ты тоже пришла. И не раньше первых дней года. День благодарения и Рождество я бы хотела пережить без чертовой серьезной травмы.

Сознание Патрисии вскипело. «Через пятнадцать долбаных лет!» – сердито подумала она.

Чертов сукин сын!

К. Г.

Январь 1991 года