Кровавая Роза

– Загонщик, чтоб ему провалиться в мерзлую преисподнюю, до сих пор утверждает, будто ни о чем не подозревал, но, по-моему, он просто хотел ублажить зрителей. Как только началась схватка, огр метнул в Робина молнию, поджарил его на месте. Бедняга с тех пор так и не оправился, начал заикаться, вздрагивать при любом шорохе и ссать в штаны от страха. А пугало его абсолютно все, уж поверьте. В общем, после Бастиена все пошло наперекосяк. Мы подали заявку на участие в торжественном открытии «Мегатона», но нам отказали. Тут нам вообще стало кисло, и мы решили сделать что-нибудь этакое, чтобы погромче заявить о себе.

– И решили пойти на дракона?

– Ага. Только дракон нас знатно вздрючил. Сперва дунул холодом, сразу заморозил троих. Анни успела выпустить стрелу, да что с того? Все равно что булавой по горе лупить. – Фарагер печально покачал головой. – Правду говорят, героев губят не чудовища, а гордыня.

«Ух ты, классное выражение!» – подумала Тэм и решила при случае ввернуть его в песню.

Чуть поодаль йетик рылся в вещах Даона Доши, среди которых был и сундук с алхимическими гранатами, – хорошо, что до них не добрался огонь, иначе бы и кормовая часть летучего корабля испарилась. Один глиняный шар взрывчатки йетик обменял на мороженую рыбу, другой – на фигурку минотавра (анатомически приукрашенную, как предположила Тэм, потому что ни одна минотаврица не выдержала бы подобного сексуального натиска).

– Гранаты придется отобрать, – сказала Тэм. – Они опасны.

Фарагер и йетик долго жестикулировали, а потом наемник объявил:

– Задаром она не отдаст, а на обмен согласна. Просит твой шарф, – сказал он Тэм, – и шляпу Родерика.

Сатир скрестил руки на груди:

– Ну уж нет.

– Родерик… – проворчал Брюн.

– Гранаты взорвутся, и все погибнут, – настаивала Тэм.

– Ну и пусть, – фыркнул Родерик. – Ничего я не отдам… – Он замер, раскрыв рот так широко, будто собирался проглотить арбуз, а потом сорвал шляпу с головы. – Вот, держи. А ты снимай шарф, – поторопил он Тэм. – Ну быстрее же!

Завершив обмен, йетица заковыляла прочь хвастаться новыми нарядами, а Тэм с Родериком стали счастливыми обладателями целого сундука взрывчатки.

«Не только взрывчатки», – сообразила Тэм, когда Родерик выхватил что-то из глубины сундука – круглое, как гранаты, но обернутое не шерстью, а черным бархатом.

Фарагер обвел взглядом Родерика, Брюна и Тэм, которые теперь улыбались во весь рот.

– Что это?

Род развернул бархатный лоскут и торжественно продемонстрировал черный стеклянный шар.

– Это – прямая дорога домой.

Несколько дней после этого наемники держались обособленно, не вспоминали битву с драконом и не обсуждали обман Руанготской вдовы. Тэм подозревала, что каждый из них (кроме Розы, которая все еще боролась с последствиями передозировки львинника) пытался осмыслить все свои страхи и чаяния.

Кьюра читала, спала или в одиночестве бродила по пещерам, а Брюн осваивал свой новообретенный фейн и вместе с йетиками уходил охотиться в ледяных просторах Стужеземья. Не обошлось и без приключений – однажды на охоте Брюн учуял шайку расков, устроивших засаду. Ледяных троллей убили или прогнали, а шамана провозгласили героем. Охотники заставили его выбрать себе достойное имя и с тех пор называли его Пинта Эля и Горячий Бутерброд с Беконом.

Роза на удивление быстро оправилась. Два дня ее тошнило черной желчью, а потом состояние заметно улучшилось, однако в тот же вечер Роза, в лихорадочном холодном поту, стала умолять Вольное Облако дать ей дозу львинника или хотя бы выпивки, чтобы смягчить ломку. Друин отказался и насильно удержал Розу на месте, за что она в кровь разбила ему губу. Наконец Роза исторгла из себя последнюю порцию черной желчи, и лихорадка отступила.

Гуляя по пещерному лабиринту, Тэм взобралась на одну из колонн и на следующий день собиралась залезть повыше, но у нее начались месячные, поэтому мысль о том, чтобы карабкаться по отвесной скале, привлекала не больше, чем горсть гвоздей в глотке.

Она попросила Фарагера научить ее языку жестов. Он показал ей основные знаки: «привет», «до свиданья», «спасибо», а потом перешел к самому главному: ругательствам и оскорблениям. Спустя пару часов Тэм обзывала Родерика долболобом и безмозглым мудаком, а сатир одобрительно хлопал в ладоши.

– Что ты сейчас сказала? – осведомился он.

– Что у тебя красивая прическа.

– Правда?

– Ну да.

Посредник смущенно пригладил копну соломенных волос – он не привык ходить без шляпы, не скрывая рогов.

– Спасибо, – сказал он.

На третий день Тэм осмелилась заглянуть в логово Драконоглотки. Оно не было особо впечатляющим: ни сверкающих груд золота, ни сундуков с драгоценными камнями, одни кости и снег, лишь кое-где валялось сломанное оружие и обломки ржавых доспехов. В углу обнаружился полусгнивший корабельный остов, но Тэм так и не поняла, было это летучее судно или мореходное.

Она вскинула лук на плечо, коснулась стрел в колчане у пояса и вышла на скалистый уступ над Озерцалом.

Шел легкий снег. Ветер с озера холодными пальцами теребил одежду. Широкую полынью в середине Озерцала уже затянуло льдом, и по нему мела поземка.