Кровавая вода Африки

Костры бросали на лица танцоров кровавые отблески, освещая их потусторонним, неживым светом. Огонь и ночь объединяли все краски и все звуки в одно целое. Эта священная пляска продолжалась уже больше часа, и мокрые лица танцоров начали сиять каким-то восторгом, словно они были готовы вот сейчас, прямо здесь, на этом самом месте умереть друг за друга. Мистер Трелони, с трудом отрывая взгляд от танцующих пастухов и подавляя в себе тревогу и чувство нереальности происходящего, огляделся вокруг.

Ночь сияла, взвиваясь кострами, и это освещённое огнём пространство было окружено людьми – это жены, родители и дети деревенских пастухов, не отрываясь, смотрели на танец своих мужчин. И тогда мистер Трелони понял, с каким-то даже ужасом понял, что ему показалось странным с самого начала в этих кострах – костры были жаркие, хоть и небольшие, и они почти не дымили, а лёгкий, незаметный дым, поднимавшийся от них, не резал глаза. Его взяла оторопь.

И тут он услышал довольный и даже умиротворённый голос доктора, который сказал ему:

– Пойдёмте, дружище. Дальше уже не интересно. Да и спать хочется.

Доктор Легг встал, зевнул и потянулся с видимым наслаждением.

****

– Пленники сегодня так ничего и не ели, – сказал Платон, подходя к капитану.

Была глубокая ночь, звуки барабана только недавно смолкли, капитан и Платон, и несколько матросов только что привели пленников в свой лагерь и оставили их, несвязанными, на земле.

– Сегодня они лягут спать голодными, – отрезал капитан. – Никто их не просил на нас нападать.

Потом он потёр заросший подбородок, устало прикрыл глаза и спросил негромко:

– Скажи, а как были вооружены наши пленники, когда вы нашли их спящими? Кто-нибудь был с пистолетом?

– Они все были с пистолетами… Они же воины, – тоже чуть слышно ответил ему Платон и спросил: – А что?

– А какой-нибудь пистолет был разряжен? – продолжал допытываться капитан.

– Да… Когда я собрал и проверил все пистолеты, один оказался разряжен, – ответил Платон и опять спросил: – А что такое?

– А чей это был пистолет, не помнишь? – опять спросил капитан и глянул задумчиво в сторону.

Он словно нарочно не замечал недоуменных взглядов Платона, который, подумав недолго, ответил:

– Один пистолет был разряжен, и я сразу же зарядил его… А вот чей он был – я не заметил, не до того было.

Он тихо стоял и смотрел на капитана, ничего уже больше не спрашивая. Наконец, капитан поднял глаза и, стараясь в лунном свете отыскать взгляд Платона, сказал:

– Понимаешь, есть среди этих воинов один стрелок… Любит в людей стрелять. С близкого расстояния, в упор. Беременную туземку помнишь?

– Да, – ответил Платон и сглотнул. – Я всё понял. А как мы его найдём?

– Я ещё не знаю, – глухо отозвался капитан и добавил: – Но я найду его. Клянусь, что я его найду.

****

На следующее утро мистер Трелони, проходя мимо того места, где вчера танцевали пастухи, увидел, что трава на том месте вытоптана до голой земли.

Он потянул за руку доктора, который сегодня непременно решил участвовать в утренней охоте, и сказал:

– Смотрите, доктор – ведьмины кольца.

– Какие ведьмы, мистер Трелони! – отмахнулся от него доктор. – Вечно вы выдумываете.

Дон Родригу, идущий рядом с доктором, заметил:

– Кстати, господа, такие кольца в траве очень медленно зарастают.

Португальский проводник был, как всегда подтянут и опрятен, даже изящен.

– И что же это они так медленно зарастают? – хмыкнул доктор Легг, сверкнув на проводника глазами.

– Трудно сказать, доктор, но и на следующий год вы без труда найдёте эту площадку по выбитой ногами траве, – спокойно ответил тот.

Он отвернулся от вытоптанного пригорка и пошёл быстрее, стараясь догнать пленника-фульбе – того тоже решено было сегодня взять на охоту. Доктор ускорил шаг и догнал португальца.

– Скажите, дон Родригу, – спросил он, не спуская глаз со спины пленника. – А вы действительно верите, что после вчерашнего… Хм… После вчерашнего сеанса магии наши пленники не будут думать о побеге и не причинят нам вреда?

Мистер Трелони тоже поспешил догнать португальца и встать от него по другую руку.

– Да, верю, – ответил дон Родригу. – Потому что совсем не важно, верю я или нет. Главное, что в Африке верят… Здесь верят, что колдун или знахарь, имеющий хоть малую толику от тела жертвы – прядь волос или ноготь, – может наслать на него смерть.

– Но это же чистой воды самовнушение, а не колдовство, – сказал доктор. – Жертва же знает, что ей через её волосы хотят причинить вред… Вот, если бы она не знала.

– Ах, ну какая же, доктор, разница? – вскричал сквайр.

– Да большая, мистер Трелони… Большая, – ответил ему доктор с сердцем, уже готовый спорить.

– Колдовство или самовнушение – не это главное, – сказал дон Родригу примиряюще. – А главное то, что вот идёт впереди нас наш пленник, и он даже и не помышляет сбежать или напасть на нас.

– Не помышляет, потому что мы при мушкетах, – заспорил доктор. – А бежать не хочет, потому что кругом львы и гиены… Куда же он против них без оружия.