Кровавая вода Африки

Тут все посмотрели на Платона, который, несмотря на забинтованную голову, весело улыбался в слабом свете костра, напоминая этой улыбкой лихого мальчишку, большого и чёрного. Пленники-фульбе, которые сгрудились за спиной Платона у второго костра, смотрели на капитана во все глаза, не отрываясь.

– Ну, я думаю, что эти людоеды следили за нами с самого первого дня, как мы появились у реки, – сказал капитан.

– А пожар? – спросил мистер Трелони. – Пожар не их рук дело?

– Слишком чудовищно, – отозвался доктор Легг со своего места.

– Отнюдь. Туземцы издавна используют огонь в саванне для охоты на диких животных, – сказал дон Родригу и задумчиво покрутил свой ус. – К тому же пожар уж очень был сильный, лес горел и по верху, и по низу, и с нескольких сторон.

Все растерянно замолчали, и какое-то время стояла тишина, нарушаемая только треском костров и дальним воем шакалов, похожим на высокие скулящие вопли.

Тишину нарушил доктор Легг, который сказал задумчиво, явно вспомнив текст из какой-то своей книги:

– При поражении молнией на теле поражённого остаются специфические ожоги в виде красноватых полос и ожогов с пузырями.

На это никто ничего не ответил. Один капитан всё понял и произнёс:

– Мы стояли очень опасно, когда били молнии. У самой реки.

И тогда доктор вдруг спросил:

– А мы далеко убежали от людоедов?

– Им сейчас не до нас, – ответил ему капитан. – Они переживают потерю своего фетиша – могучего дерева-баобаба.

– Сейба, капитан. Такие деревья называются сейба, – сказал доктор Легг с упрёком и снова спросил. – Так мы далеко от них убежали?

Все засмеялись, кроме пленников, а доктор, совсем не обратив внимания на смех, продолжил, поднимая брови и ероша свой бакенбард:

– Да-а… Давненько я так не бегал, твою мать.

– Бегал, ещё как бегал, – сказал ему мистер Трелони, явно на что-то намекая.

У костра опять засмеялись. Доктор заулыбался.

– Что-то я часто стал бегать по этой Африке в последнее время, – нашёлся он тут же и залихватски расхохотался вместе со всеми.

****

На следующий день, снова жаркий, ровно в полдень по усреднённому времени всех часов отряда, капитан определил их местоположение и отметил, что они несколько отклонились от нужного курса. Вскоре нужный курс был найден, и проложил им его, как сказал дон Родригу, носорог: его глубокий след, прямой, словно проведённый по линейке, тянулся в нужном направлении среди травянистых холмов между деревьями. И был этот след глубиною в целый фут.

– Ну вот, а вы беспокоились, доктор, – сказал дон Родригу доктору. – В этой колее наши следы не найдут никакие людоеды.

Доктор Легг только хмыкнул. Сегодня почему-то, как отметил про себя мистер Трелони, доктор был настроен уже не так благодушно, словно его опять точило что-то.

Отряд шёл по следу носорога, пока след не затерялся между холмами в ложбине, похожей на пересохший оросительный канал. Тут они, обливаясь потом, вскарабкались на невысокий, но крутой пригорок и сели там отдохнуть, осматривая окрестности в подзорные трубы. Выжженная бурая равнина, лежащая у подножия дальнего лесистого холма, была изрезана руслами пересохших рек, в правой стороне от лесистого холма тянулась цепь невысоких плосковерхих гор.

– Вот нам туда и надо, – сказал капитан, складывая свою трубу и убирая её в мешок. – В той стороне живут наши мандинка. То есть, не наши, а свои собственные. Под цепкой длинной рукой вождя Драаго.

– Но мы же к нему не пойдём? – спросил мистер Трелони.

– Нет, конечно. Мы обойдём дорогого вождя стороной, уж очень мне не понравилось в прошлый раз его гостеприимство, – ответил капитан.

Мистер Трелони посмотрел на пленников-фульбе: те не спускали глаз с капитана и даже стали вскакивать со своих мест, ожидая его приказаний.

– Вы только посмотрите на наших пленников, капитан, – сказал мистер Трелони. – Они ловят каждое ваше движение. И ведут себя так с тех самых пор, как мы вышли из пожара.

– Это хорошо, – пробормотал капитан, вольготно разваливаясь на земле и подкладывая под голову свой мешок. – Пускай ловят. Им ещё слоновую кость нести до реки, а может до самого океана.

Капитан махнул пленникам рукой, чтобы сидели пока. В это время доктор Легг, сняв с Платона повязку, сердито покачал головой и стал заливать рану Платона ромом из своей заветной фляжки. Платон кряхтел и жмурился, и что-то тихо шептал, явно по-русски.

Потом они снова пошли по саванне. Солнце по-прежнему жгло невыносимо, и хотя мешок мистера Трелони отдали нести пленникам, а его мушкет несли попеременно Платон и капитан, в голове у него так и гудело, и она налилась болью. Он остановился и посмотрел на пленников, которые проходили мимо него: почти все они несли груз на голове, реже на плече. Им тоже было жарко, их тёмные лица блестели от пота, а когда пот заливал им глаза, они, не останавливаясь и чуть наклонившись, срывали длинными руками пучки высокой травы и сгоняли ими капли пота со лба. Их просторные тёмные рубахи без рукавов, очень похожие на туники, явно нуждались в хорошей стирке.