Кровавые ритуалы. Барабаны зомби

– Я хочу, чтобы ты вернулся домой, – продолжал я. – И хочу, чтобы ты оповестил своих: всем сегодня нужно в полночь укрыться за своими порогами.

Он нахмурился, снял очки и протер их углом рубахи:

– Зачем?

– Затем, что Белый Совет посылает в город боевую группу. Ты же не хочешь, чтобы кого-то из твоих знакомых зацепило рикошетом?

Билли поперхнулся:

– Значит, все настолько серьезно?

– И мне нужно двигаться. Некогда отвлекаться.

Я шагнул к нему и положил руку ему на плечо:

– Эй, это же я, Гарри. Я не больше сбрендил, чем обычно, и мне нужно, чтобы вы все хоть немного мне доверяли. Скажи своим, чтобы не высовывались, ладно?

Он сделал глубокий вдох и кивнул:

– Сделаю так, как ты говоришь, дружище.

– Вот и хорошо. Я не знаю, чего это вы все так испереживались насчет меня. Но мы сядем и обсудим все это – пусть только пыль уляжется. Разберемся во всем этом. Убедимся, что у меня крыша не поехала незаметно для меня. Обещаю.

– Верно, – кивнул он. – Спасибо. Ты это… черт… извини.

– Ладно, обойдемся без эмоций. А то совсем в женщин превратимся. Давай двигай.

Он хлопнул меня по плечу слабо сжатым кулаком и вышел.

Я подождал, пока он уйдет. Как-то мне не очень хотелось спускаться в лифте вместе с ним – вдруг он испугается, что я кинусь на него с топором, или с мясницким ножом, или еще с чем-то в этом роде.

Я оперся на посох и постоял с полминуты, раздумывая обо всем этом. Билли и правда переживал за меня. Настолько переживал, что боялся, что я могу сделать с ним что-нибудь. Черт подери, что я такого сделал, чтобы напугать их до такой степени?

И следующий вопрос, который я не мог не задать себе следом за этим.

А что, если он прав?

Я потыкал себя пальцем в лоб. Нормальный лоб, не мягче и не тверже обычного. Я не ощущал себя психом. Впрочем, лишаясь рассудка, разве ты это осознаешь? Психи никогда не считают себя психами.

– Я всегда разговаривал неизвестно с чем, – сказал вслух. – И сам с собой.

– Верно сказано, – согласился я с собой. – Если это не означает, что ты все это время жил сбрендившим.

– Обойдусь без хитрозадых реплик, – возразил я сам себе. – Работать надо. Так что заткнись.

Насколько я мог понять, все это придумала Джорджия. Начиталась, наверное, своих учебников по психологии. Может, она даже пала жертвой какой-нибудь разновидности психологической ипохондрии, или как это там у них называется.

За окном громыхнуло, и дождь усилился.

Меньше всего мне сейчас требовались всякие сбивающие с толку мысли. Разговор с Билли я выбросил из головы, отложив переживания на потом. Я перезарядил револьвер – от разряженного револьвера не намного больше пользы, чем от потерянного, – сунул его в карман, вышел и, заперев за собой дверь, спустился к машине.

Мне предстояло ехать к Шиле – проверить, хранит ли ее замечательная память стихи и вирши из этой дурацкой книжки. А потом вычислить, как вызвать дикого, смертельно опасного властелина самых зловещих окраин фэйри, и не просто вызвать, но и держать взаперти, чтобы наследники Кеммлера не смогли использовать его в своих целях. А в придачу к этому мне предстояло найти «Слово Кеммлера» и каким-то образом передать его Мавре, да так, чтобы об этом не узнал Белый Совет.

Проще пареной репы.

Спускаясь в лифте, я невольно признал, что Билли, возможно, прав.

Глава 28

Жилой комплекс Кабрини-Грин, в котором жила Шила, знавал лучшие времена, но видел и худшие. Город вложил в проекты городской реконструкции довольно большие деньги, и процесс этот находился в самом разгаре. В доме у Шилы тоже велись работы: и вестибюль, и половина жилых этажей имели недоделанный вид. Войдя в подъезд, я не увидел ни одного рабочего, но повсюду стояли подмости, громоздились штабеля досок и гипсокартонных плит – в общем, строители наверняка продолжали бы работу, не погасни в городе свет.

Обогнув стройматериалы, я добрался до лифта и нашел кнопку нужной мне квартиры на девятом этаже. Я нажал кнопку и не снимал с нее пальца, пока не сообразил, что электричества, чтоб его, нету… значит, и звонка моего она не услышит.

Я поморщился и огляделся по сторонам в поисках лестницы. Вряд ли моей ноге сделается лучше после подъема на девять этажей, но и выбора у меня особенно не оставалось.

Дверь на лестницу, само собой, держали запертой, впрочем это был стандартный пожарный выход со стандартным же накладным замком с внутренней стороны. Я поднял посох, огляделся по сторонам, удостоверившись, что меня никто не видит, а потом сделал легкое движение концом посоха, пробормотав:

– Forzare.

Легкое усилие воли захватило задвижку замка и отодвинуло ее. Дверь приоткрылась на дюйм или два, и я вставил в щель конец посоха, не давая ей захлопнуться, а потом надавил плечом. Оказавшись на площадке, я с надеждой посмотрел наверх, но – увы! – лестница не сделалась короче, да и в эскалатор не превратилась. Я вздохнул и принялся медленно, ступенька за ступенькой, подниматься.