Кровавый источник

В утомительные минуты ожидания Балуев задавал себе один и тот же, как ему казалось, дурацкий вопрос: «Почему Кулибин всегда ходил именно этой дорогой? Ведь та, по которой шел человек в длинном пальто, намного короче».

Разгадка осенила неожиданно, когда в дверях уже появилась седая борода Истомина: «Там, по правую руку, стоит удивительная по красоте церковь, белая, с черными куполами. Он был поэтом, а значит, не мог изменить направление. Я бы тоже ходил той дорогой…»

— Надо ехать! — с ходу обронил Истомин.

— Удалось что-то выяснить?

— Поговорим в машине, — озираясь по сторонам, предложил тот. — Не доверяю кабакам, — пояснил он уже в машине.

— А по-моему, вполне приличное место, — хмыкнул Гена, — специально предназначенное для болтовни и набивания желудка.

Истомин не стал с ним спорить, а Геннадий подумал: «Чего я хочу от него? Может, у новоявленного Маршака с деньгами напряг? Еще и я свалился на голову!»

— Кабак — это, конечно, здорово, — согласился вдруг Женя. — Да времени у нас с тобой в обрез. Когда у тебя самолет?

— Ночью.

— Вот видишь. А эти хмыри живут у черта на куличках! Тот, который сдавал Андрею комнату, обосновался в Митине. А тот, что пристраивал рукопись, — в Косине. Кого выбираешь?

— Постой! А как ты узнал про того, что сдавал комнату?

— Да об этом уже весь институт знает, — усмехнулся Женя. — Вроде бы центр столицы, а как в деревне — все про всех знают. Я только заикнулся о Кулибине — вокруг меня целая толпа собралась. Писатели — народ любознательный. Так что снабдили кое-какой информацией.

— А телефонов у них нет? — перебил его Балуев.

— Представь себе, как назло, ни у того, ни у другого!

— Вот это номер! — присвистнул Геннадий. — Может, они просто скрывают свои телефоны, чтобы лишний раз не беспокоили?

— Нам от этого легче?

— Так можно узнать по телефонной книге! Адреса ведь у тебя есть.

— Верно, — согласился Истомин. — Дело остается за малым. Где взять телефонную книгу?

— Самый верный способ — позвонить другу, у которого она есть!

— А где взять такого друга? — засмеялся Истомин.

— Женя, не усложняй, — попросил Балуев. — Не поверю, что у тебя мало друзей.

Друзей и в самом деле оказалось немало. Он извел все жетоны, пока не нашелся друг с телефонной книгой.

В Митине действительно оказался телефон, но по нему никто не отвечал.

— Меняем направление! — сообщил бородатый, усаживаясь за руль. — Едем в Косино. Может, там повезет.

Геннадий любил приезжать в Москву. Столичный дух не раздражал его провинциального обоняния. Ему всегда были чужды люди, с пренебрежением отзывавшиеся об этом городе. Он ловил их на неискренности. Впрочем, каждый видит Москву по-своему.

Он смотрел в окно и радовался знакомым местам, как радуются грибники удачному походу в лес.

Втайне он мечтал когда-нибудь поселиться здесь, на Покровке или на Пречистенке, обязательно в старой Москве. «Когда решусь на развод с Мариной, перееду в Москву!» Его не столько поразила эта мысль, сколько напомнила ему о Кулибине. Наверняка это была программа-минимум для поэта. «Нет-нет, — не желал подобного сравнения Балуев, — я не стану нищенствовать. Я заработаю на квартиру. Да я и сейчас могу… Заберу у Марины детей и будем жить припеваючи! И никто нам не нужен! А работу здесь я всегда найду — связей достаточно…»

— Да, чуть не забыл! — ворвался в его розовые мечты Истомин. — Есть еще любопытная информация. За несколько дней до гибели Андрея в деканате заочного отделения кто-то интересовался его адресом.

— Что значит — кто-то?

— То-то и оно! Тут возникают разногласия. Одна милая тетенька утверждает, что это была девушка с дневного отделения, но, кто именно, она не помнит. Другая же не менее милая тетенька голову дает на отсечение, что к ней обращалась с такой же просьбой женщина в летах, не имеющая никакого отношения к институту. Такие, брат, дела!

— С чего бы это девушкам так интересоваться нашим поэтом? А следователю они об этом говорили?

— Нет. Со следователем тетеньки вели себя, придерживаясь мудрого изречения Софокла: «Молчание — украшение женщины!»

— Здесь можно предположить только одно — наши дамы подосланы убийцей! — сделал вывод Геннадий. — Тетенька могла бы узнать ту, что учится на дневном. Неужели за месяц не вспомнила?

— Мне тоже это показалось странным, — согласился Женя. — Институт крохотный. Все на виду…

— Может, не захотела осложнять девчонке жизнь? Проболталась тебе, а потом сама пожалела.

Истомин только пожал плечами в ответ. Косино встретило их не особенно приветливо — прохожие никак не желали указать им правильный путь.

Когда они наконец нашли нужный дом, Геннадий остановил Истомина, решившего выскочить наружу.

— Я сам, — тоном, не терпящим возражений, заявил он.

Балуев знал, что предстоящий разговор надо вести в жесткой, наглой манере, которой он научился за годы пребывания в организации. Истомин же его смущал.

— Хорошо, — согласился тот. — Только не забудь — Ярославцев Антон Борисович.

— Не забуду. — Он хлопнул дверкой и вошел в подъезд. Его долго изучали в глазок, потом спросили:

— Вы к кому?

Он ответил.

— А по какому вопросу?