Кровавый круиз

– Иди ищи мамулика. – Дан убирает карточку в карман.

Он идет к мужскому туалету и спокойно открывает дверь. Его накрывает множество синтетических запахов: моющие средства, дешевое мыло, ароматизирующие таблетки с цитрусовым запахом в писсуарах. Но ее запах тоже отчетливый.

Подошвы ботинок громко стучат по кафельному полу, и Дан знает, что она слышит эти тяжелые шаги.

За ним следом идут новорожденные. Они шумно принюхиваются. Некоторые из них еще голодные. В общих помещениях уже осталось мало еды. Большинство тех, кого не укусили, спрятались в каютах. Но Дан покажет своим последователям, где найти закуску.

Он видит в зеркале над раковиной свое отражение. Переполненные кровью сосуды в глазах полопались и стали красными.

Дан поворачивается лицом к тонкой двери кабинки. Слышит, как она пытается не дышать. Она знает, что попалась. Шансов у нее никаких нет. Ее запах с каждым ударом сердца становится все более звериным.

Дан становится ближе к двери. Так, чтобы его ботинки были видны с той стороны.

Слышен судорожный вдох, она больше не может не дышать.

Он наслаждается моментом.

Вот она, божественная справедливость. И он сам себе Бог.

Альбин

Как только за ними захлопнулась стальная дверь в конце коридора, на лестнице раздался грохот металла. Альбин не может удержаться, чтобы не посмотреть вниз.

К перилам лестницы наручником прикован мужчина. Альбин видит его блестящую лысину и широкую спину.

– Пойдем. – Калле тянет мальчика за руку.

– Это один из них? – спрашивает тот.

– Нет, я совсем недавно с ним разговаривал.

– Все те монстры тоже когда-то были нормальными людьми. – Лу становится рядом с Альбином. – Почему тогда его приковали, раз он такой безобидный?

– Иногда так делают, когда больше нет места в камерах вытрезвителя.

– Так что, можно поступать с людьми? Это ненормально.

– Это делается ради них самих, – отвечает Калле, но Альбин видит, что на самом деле он так не считает.

– Если эти монстры сюда проникнут, то у него не будет вообще ни одного шанса спастись, – замечает Лу. – Не хотела бы я так сидеть, будто поданная на блюдечке.

Альбин снова смотрит вниз. Мужчина поднимает голову. Смотрит им в глаза.

– Вот ты где! – кричит он. Наручник снова гремит о железный поручень. – Нашел ключ или нет?

– Нет, не нашел.

Мужчина встает как вкопанный, с поникшими плечами.

– Черт бы тебя побрал! Черт, черт, черт! Что мне остается? Только сидеть вот так и ждать, пока корабль утонет? Ты так считаешь? Я позабочусь о том, чтобы газетчики узнали, как вы тут обходитесь с пассажирами. Или вы именно поэтому хотите всех утопить, чтобы никто ничего не узнал?

– Я попробую найти кого-то с ключом, – кричит Калле. – Но мы не собираемся тонуть.

– Что-то явно происходит. Я слышал объявление по громкой связи, что персонал срочно собирают по причине чрезвычайной ситуации.

– Вам нет причин беспокоиться, – заверяет Калле.

Лу смотрит на Альбина. Оба они знают, какая это вопиющая ложь.

– Пойдемте. – Калле кладет руки детям на плечи.

Но Альбин не может сдвинуться с места. Прикованный мужчина начинает плакать.

– Говорила мне Лиллемур, что не надо ехать в этот круиз, – причитает он так тихо, что Альбину почти не слышно слов. – Она всегда так боялась всего, что связано с водой. Никогда в жизни она не была на пароме. Но теперь я хочу, чтобы она была рядом со мной… Ну, разве я не эгоист после этого?

Альбин отворачивается. Ему кажется, что вся «Харизма» обрушивается на них. Скоро здесь не останется ничего живого.

– Мы не утонем, не бойтесь, – повторяет Калле.

В этот раз Альбин с Лу идут за ним. Он открывает стальную дверь, и они слышат раздающиеся оттуда громкие голоса.

Дан

– Я сейчас тебе что-то покажу, – говорит Дан.

Йенни попыталась убежать, когда он выбил ногой дверь кабинки. Это была бесполезная попытка. Дан загородил телом весь проход, но женщина все же попыталась протиснуться между ним и стенкой. Дан схватил ее за волосы и ударил головой о кафельную стену за унитазом, и так несколько раз, пока ее глаза не закатились.

Данн подождал. Дал Йенни несколько пощечин. Ее взгляд начал немного проясняться.

Она должна все видеть. И все понимать. В этом суть.

Новорожденные, которые шли за Даном, подходят все ближе. Безмолвные, они пребывают в ожидании.

Дан поднимает руку Йенни и впивается в нее зубами. Кусает так сильно, что хруст тонких костей эхом отражается от стен туалета. Кровь наполняет рот Дана, течет по подбородку. Он облизывает края раны, не прекращая смотреть Йенне в глаза. Это показательное выступление.

– Подожди, сейчас ты все увидишь. – Дан вытирает подбородок.

Йенни беззвучно плачет, и каждая слеза для Дана как квитанция в подтверждение того факта, что он победил.

– Я мог бы сделать тебя почти бессмертной. Но так поступать я не собираюсь.

Дан берет Йенни за подбородок. Заставляет смотреть на руку, на которой быстро затягивается рана. Тонкие кости, срастаясь, хрустят под мышцами. Йенни не понимает. Ничего не понимает! Проклятая тупая корова.

– Видишь, – продолжает Дан. – Ты могла бы стать чем-то другим, чем-то лучшим, таким же, как я. Тебе всего лишь нужно было быть чуть-чуть добрее.