Кровавый шантаж

— Быстрей! — шепнул Одоло Кленцу. Будь дверь стальной, Кленц, несмотря на всю свою мощь, быть может, и не высадил бы её с первого удара, но дверь, по счастью, не была стальной и с грохотом слетела с петель.

В те минуты, когда начальник полиции Порткано мчался на машине к отелю «Голубой лебедь», Джейн Джиринде, накормив сына, пришла в гостиную, где её ждал муж.

Они были наконец одни и могли начать разговор, но что–то мешало им. Они испытующе глядели друг на друга.

Джейн заговорила первой:

— Что ж. Я готова. Либо ты расскажешь мне все, либо ничего. Что им надо?

Фрэнк отозвался не сразу — было видно, что ему тяжело, что он недоволен собой. Он поглядел в потолок, затем проговорил:

— Джейн, они потребовали, чтобы я тебе ничего не говорил, но я думаю, так у нас не выйдет. — Он выжидательно посмотрел на жену, она промолчала. — Ты помнишь Намкфо, замбийца, — он работал до меня на моем месте?

— Да, Фрэнк. Он имеет к этому отношение?

— Косвенное. — Фрэнк осторожно выбирал слова. —

Как видно, в экспортном отделе делались дела особого рода, но не буду вдаваться в подробности… Эти типы, Джейн, — контрабандисты, промышляющие нефтью, понимаешь? Ты знаешь, наша компания экспортирует сырую нефть, перерабатывается она за границей. За всякую партию нефти, отправляемой из портов Нигерии, платится определённая экспортная пошлина министерству финансов. Так вот, в двух словах: эти типы промышляют контрабандным вывозом нефти, сырой и переработанной. То есть вывозят нефть, а пошлину за неё не платят. От меня им надо, чтобы я регулярно поставлял сырую нефть.

Разговор тут идёт, конечно, не о мелочах, а о больших поставках, крупных партиях. — Фрэнк помолчал, о чем–то задумавшись. — Но это ещё не самое скверное. Кажется, они сплавляют нефть в Южную Африку — или по край ней мере собираются это делать. Покуда в деле, я буду получать десять процентов.

Джейн пристально посмотрела на мужа. Взгляд у неё был какой–то странный, резкий — пожалуй, она никогда раньше так на него не глядела.

— Фрэнк, тебя что, эти десять процентов интересуют?

Фрэнка поразила грубоватая прямота вопроса, в таком тоне жена прежде с ним не говорила.

— Вопрос не в десяти процентах, Джейн. Я о семье нашей думаю. Неужели ты считаешь… — Взглянув на жену, Фрэнк осёкся. — Джейн, ты о чем задумалась? — спросил он встревоженно.

— Не знаю, конечно… Только это серьёзно, очень серьёзно. Что за человек мой муж — вот что я хочу понять…

Фрэнк поморщился. Нет, он с ума сошёл, он не должен был ей говорить! Ведь знал же, чувствовал, что Джейн его не поймёт, упрётся. Да она понятия не имеет, с кем им пришлось столкнуться. Судя по тому, как эти негодяи организованы, они способны черт знает на что. Пока до них полиция докопается, они столько дров успеют наломать!

Вырежут его со всей семьёй — и глазом не моргнут! Пытаться их перехитрить — безумие! Верное самоубийство!

Джейн ничего не понимает. Надо переубедить, уговорить её.

— Джейн, погоди, не торопись, — начал Фрэнк примирительным тоном. — Зачем вставать на дыбы? Ей–богу, это по–детски. Ну неужели тебе и смерть не страшна? Пойми, Джейн, эти негодяи пойдут и на убийство, им это ничего не стоит.

— А если б, Фрэнк, судьба переменилась и тебе выпало бы разорение, бедность, — (Фрэнку на миг показалось, что жена вняла его доводам), — неужели ты бы пошёл на преступления, стал контрабандистом? Мне начинает казаться, в тебе есть какая–то гнилая жилка, Фрэнк.

Поражённый, Фрэнк не сразу нашёлся что сказать. Он с изумлением посмотрел на жену: о чем она говорит? Но вдруг догадался: Джейн хочет, чтобы он не поддался этим негодяям. Муж и жена внимательно, и на какое–то мгновение без неприязни, посмотрели друг другу в глаза.

— Джейн, ты не ведаешь, что говоришь. — Фрэнк при двинулся к жене и попытался её обнять. Она отстранилась.

— Когда ты вернулся с Полем, надо было сразу звонить в полицию, Фрэнк.

В глазах Джейн вспыхнул огонёк. Фрэнк знал, что этот огонёк означает: Джейн собирается стоять на своём до конца. Нет, он должен переубедить её, она должна осознать всю серьёзность положения.

— Я вижу, ты в воинственном настроении, Джейн, и ничего не хочешь слушать. Но успокойся, прошу тебя, постарайся меня понять. Чего ты хочешь? Чтобы я принял решение, из–за которого погибнет вся наша семья? Ты требуешь от меня слишком многого, Джейн. На карту поставлена жизнь наших детей, твоя жизнь, моя. Ты что, думаешь, я пожертвую всеми нами ради каких–то паршивых баррелей нефти?! Нам угрожают смертью, понимаешь? Смертью! Пусть полиция ищет и ловит этих мерзавцев. Я даже, может быть, и помогу ей; но потом, когда моей семье не будет угрожать смерть. Пусть полиция занимается своим делом, в конце концов она так или иначе до них доберётся. Я готов принять на себя удар, но если ударят только по мне, а не по моей семье.