Кровные связи

Лутай ожидал, что Кейси по обыкновению своему зальётся краской и выскочит из комнаты, а потом будет избегать его до конца дня, но мальчишка подошёл к изголовью кровати Мирайи, заглядывая в лицо спящего.

– Почему ты не хочешь мне говорить? – Его голос, несчастный и тихий, дрогнул. – Я же твой состайник… Я такой же, как ты. Или нет?

Кейси перевёл взгляд на Лутая. Глаза его казались серыми в скудном свете дня, сочащемся сквозь запылённое оконное стекло.

– Ты не считаешь меня одним из вас?

Лутай смотрел на него, не зная, что сказать. Когда Джек привёл его, он был уверен, что мальчик не переживёт зиму – и всё это время относился к нему так, словно он скоро умрёт, словно он тут надолго не задержится. Как объяснить ему это, как признаться, что ждал его смерти, как неизбежности?

Лутай всё молчал, и Кейси, по-своему истолковав его молчание, судорожно вздохнул и развернулся, торопясь выйти. Лутай схватил его за руку.

– Пусти! – прошипел мальчик, вырываясь, но Лутай привлёк его к себе, грудью прижавшись к худой спине, и уткнулся подбородком в черноволосую макушку.

– Прости меня, – с усилием выдавил он.

Кейси замер в его руках. Он мелко подрагивал, и Лутай только сейчас заметил, как холодна его кожа. Дотянувшись до соседней койки, он сдёрнул с неё одеяло и набросил Кейси на плечи.

– Ты здесь, – сказал он, – ученик среди учеников. Я ваш подмастерье, потому что быть им меня поставил Джек, который над нами мастер, и это вся власть, что есть в нашем мире. Ты такой же, как все остальные. Все мы… Все мы тут равны. Я виноват перед тобой, я… Я боялся, ты умрёшь, – признался он наконец. – Когда вы с Кёном ушли в город, Мирайя чуть не сдурел, всё ходил по лесу и слушал, нет ли криков. А я уже решил, что вы не вернётесь, понимаешь? И всё это время, с тех пор, как ты появился тут, я всё ждал, что ты умрёшь.

Они вместе сели на низкую скамейку. Кейси кутался в одеяло, глаза его мокро блестели.

– Я тоже так думал, – с трудом проговорил он, – да и сейчас думаю. Я хочу быть таким же, как вы, но не могу.

– Да ведь и не нужно. Будь самим собой, этого достаточно.

Кейси кивнул, по его щекам покатились слёзы. Лутай снова привлёк его к себе, думая о том, что не помнит, когда в последний раз обнимал кого-нибудь из собратьев или хотя бы просто говорил им доброе слово.

* * *

Солнце уже катилось к горизонту, когда Мирайя открыл, наконец, глаза. Кейси обрадовался, протянул руку, желая коснуться его плеча, но тот неожиданно закричал так, что Кейси отшатнулся, а Лутай замер на месте:

– Не тро-о-о-а-нь!

Он вцепился в свои волосы, рванул их, выдрав несколько прядей, которые повисли на его пальцах светлой паутиной. А потом оскалил зубы.

Не выдержав, Кейси выскочил вон из комнаты. Во дворе, оседлав бревно, курил Кён. Под его взглядом Кейси глубоко вздохнул несколько раз, но страх, липкий страх за Мирайю держал его за горло, перебивая дыхание.

– Как он? – спросил Кён, когда Кейси сел рядом с ним.

– Это какой-то кошмар, – признался он старшему. – Он будто… Будто…

– Спятил? – подсказал Кён слово, которое младший слишком боялся произнести сам.

Кейси понуро кивнул.

– Ничего. Всё обойдётся, вот увидишь. Он поспит, потом поест, вымоется… Завтра уже будет сидеть с нами за столом и смеяться над всей этой историей.

Тон Кёна был беспечен, но Кейси ему отчего-то не верил до конца, даже несмотря на то, что поверить хотелось всем сердцем. Но Кёна не было в спальне, и он не видел, как жутко Мирайя скалился.

– Ты просто не знаешь, – покачал головой Кейси, – какой он был. Он… Он… У него такие глаза были…

– Белые? Как будто почти без зрачков?

Кейси глянул на состайника. Тот понимающе улыбался.

– Я видел такое много раз. Ну, чего ты так смотришь? Говорю же, всё обойдётся.

Кён выдохнул струйку дыма в прохладный воздух осеннего вечера. Хлопнула дверь: из кухни вышел Рэй, скрылся в комнате, потом показался снова. Кейси проводил его взглядом. Рэй заметил состайников, сидящих во дворе, кивнул им, но не произнёс ни слова.

На Кейси накатило вдруг острое, мучительное чувство повтора, ощущение, что это с ним уже происходило когда-то. Словно в какой-то иной жизни он переживал уже нечто подобное. Сердце сжалось, и тут Кейси вспомнил: точно так же он сидел когда-то в коридоре приёмного покоя, испытывая тупой, сосущий страх за друга, отделённого от него стенами и дверьми. И медсестра точно так выскочила вдруг из палаты, а потом вернулась, ведя с собой ещё одного врача, который коротко кивнул ему, терпеливо ждущему на скамье в коридоре. Только тогда, в больнице, никто не сидел с ним плечом к плечу, и никто не пытался ободрить. Кейси прикрыл глаза, испытывая прилив щемящей нежности к охотнику, который курил, не догадываясь о том, что происходило сейчас у него в душе.

Мирайя не пришёл в себя ни на следующий день, ни через день. Два дня спустя Лутай ушёл за Джеком, который всё это время скрывался в своём доме. Прогнав всех из спальни, Джек заперся там, а потом без объяснений унёс бессознательного Мирайю к себе. И никто не знал, что происходило внутри его дома.

2