Крутые излучины (сборник)

Угадывалась их коммерческая настороженность и азартность в деловых разговорах, коротких, но, должно быть, ёмких по содержанию. Динамичные жесты и удовлетворённый, с металлическим блеском, отклик переменчивых глаз означал, что привезли они нечто значительное.

И ещё понял Орлов, что эти люди находятся не на переднем, рекламном, плане, а в глубине, за экспонатами, в специально оборудованных комнатках.

Они часто пьют кофе, много курят и получают удовольствие от общения со специалистами одной отрасли, но из разных стран.

Это последнее Орлову нравилось, только было немного досадно, что до его деревни всему этому ещё далеко, а для городского человека это очередная забава из ярких красивых ветрин.

«Иностранец в России, что хорь в курятнике: напустит всякого смраду, возьмёт, что ему надо, – и был таков», – говорил дед Нефёд.

Отец утверждал иначе: «Могут они делать нужные вещи, не зазорно бы у них поучиться».

После общего обхода Орлов приступил к более тщательному осмотру техники. В отличие от увиденного на открытой площадке, здесь демонстрировались маленькие машины и приспособления для работы в саду и огороде, отделанные до того изящно и красочно, что хотелось их взять в руки и тут же пустить в дело. Больше всего ему понравился маленький трактор, легко управляемый и удобный для выполнения многих работ на приусадебном участке. К трактору можно было прицепить однокорпусный плуг, узкозахватную косилку, грабли, мотыги, тележку и прочую технику. Отцу в деревне такой маленькой «лошадёнки» как раз не хватает, об этом он в последние годы особенно говорил.

Словно на боевых ученьях, Орлова потянуло на подвиг: «Выкупить бы его у иностранца и отвезти в подарок отцу».

Он начал кружить возле мотора маленького силача.

«Черт возьми! Так у нас с давних пор мужики-самоучки делали подобную тягу от двигателя испорченного мотоцикла. – Даже в жар бросило. – Вот ведь, буржуи взяли и обошли».

Через молодую симпатичную переводчицу Орлов узнал у иностранца, как переключать скорости и управлять машиной. Француз отвечал точно и однозначно. Переводчица улыбалась и удивленно округляла глаза, словно боялась бестактности. Орлову теперь казалось, что он и её взял бы вместе с покупкой. Она ему нравилась, потому что была блестящей, разноцветной и лакированной, словно машина.

– Сколько стоит? – совсем по-свойски спросил он француза.

– Три тысячи долларов, – ответила переводчица.

– А можешь продать?

– Частным лицам он не продаёт. Обратитесь с этим вопросом в государственную торговую палату, вам там ответят.

Переводчица подала ему проспект с краткой информацией о тракторе, окончила разговор и заулыбалась.

Только теперь Орлов понял, что ему не хватает денег.

«Вот приеду к отцу, сдадим корову и купим», – думал Орлов, отходя от стенда.

Обида пришла чуть позже: «Сказали б лучше, что не хотят продавать, а то доллары подавай».

Он стоял в нерешительности и ещё продолжал смотреть в сторону трактора, который в это время стремительно атаковали мальчишки. Собрав несколько рекламных листков, они тут же умчались. Большинство взрослых людей тоже испытывали здесь это неосознанное поверхностное увлечение, компенсирующее приятным настроением подспудное ощущение нерешённых ещё проблем в деревне. Орлов понимал, что хорошо выполненная машина всегда вселяет веру в лёгкость и простоту её изготовления.

– Хэлло, господа! Министры идут, министры, – послышался динамичный голос женщины-переводчицы.

Французы задвигались проворнее, доставая новые пачки рекламных бумаг, охотно жестикулируя и переговариваясь между собой, часто употребляя одно броское слово: «шарман». Четыре довольно солидные фигуры появились торжественно и внушительно, шли строгим порядком, заведомо ожидая к себе внимание. Их почтительно, одновременно на двух языках – французском и русском, пригласили к главному стенду, проводник и переводчица представили обе стороны: «Это министры сельского хозяйства России, Молдавии и Грузии, а это «короли» фирмы по садовым и огородным машинам».

– Спасибо, – сказали министры.

– Мерси, – сказали фирмачи.

Вальяжно, с пресыщенной осведомленностью, министры прошлись вдоль стендов, проявляя больше дипломатического интереса к продукции фирмы, нежели инженерного любопытства к конструкции сельскохозяйственных машин. Не более одного взгляда они затрачивали на то, что так сильно удивляло Орлова, что сделано было тысячью рук талантливых изобретателей.

Орлов стоял в стороне и представлял, как, должно быть, трудно министрам перейти от общего размаха к конкретному делу. Он и за собой наблюдал эту слабость, только в обратном, когда из-за нехватки времени, собственного бессилия или дикой необходимости делать несвойственную ему работу он смело шёл на замену конкретного дела правдоподобным и общим умозаключеньем. Он часто видел эту нелепость в других, порочно переходившую иногда в формализм и неразбериху.