Крутые излучины (сборник)

– Виктор, в нашем деле можно по-всякому, было б желание.

– Если честно, то его у меня пока нет.

– Ну ладно, Виктор, приезжай вечером ко мне, поговорим, а сейчас мне в Горсовет. Как видишь, мы здесь не спим под лопухами.

– Я рад за тебя, Ройнольд, единственное, что я тебе гарантирую, – это твой мирный труд.

Вечером Орлов позвонил Чудинову в общежитие.

– Привет Робинзону! – крикнул он в трубку.

– Здорово, старлей! – послышался бравый ответ. – Понимаешь какая штука, меня направляют в совхоз к студентам для руководства практикой. Встречу придётся перенести.

– Не грусти, Ройнольд, я к тебе на обратном пути заеду.

– Нормально, старик, буду ждать.

Орлову тоже хотелось ехать в деревню, но по плану он должен был посетить панораму «Бородинская битва» и Кремлёвский дворец съездов.

Вторую ночь он снова проводил у родственников.

Обрадованный приезду любимого племянника и заинтригованный его службой в особом дивизионе на Китайской границе, дядюшка пытливо выспрашивал:

– Не пойму я их. Зачем они воробьев сначала убивали, а потом во Франции начали закупать? Их народ, как и наш, трудолюбивый, ссориться бы не надо. А что, там, на Даманском полуострове, получилось?

– А то и получилось, что нарушения границы мы не допустим.

– Скажи-ка, а Мао Цзе-Дун около вас по Амуру не проплывал?

– Да, москвичи дотошный народ. Неужели вам телевизора и газет не хватает?

– Вроде хватает, только каждый день одно и то же, а ты человек со свежими новостями. К тому же голову только и воротишь или к холодильнику, или к телевизору.

Орлов некоторое время отшучивался общими фразами, а потом, чтобы сохранить хорошее настроение и поразвлекать дядюшку, достал объяснительную записку рядового Серпокрылова, изъятую перед отъездом у сержанта. В который раз он перечитывал это наивное мальчишеское объяснение. Полуграмотное, но понятное и близкое до мелочей.

«Я, рядовой Серпокрылов B. C., находясь в карауле, в два часа ночи вышел на пост. Позвонил с первой точки и пошёл на первый круг. От первой точки до второй на столбах нет лампочек. Все перегорели. Темнота. Плохо было видно дорогу, но ничего не поделаешь – служба есть служба. На первом круге ничего заметного, никаких звуков. На втором круге был слышен свист. Свистели птицы и слышались странные звуки. Думалось мне обо всём, что в голову придёт. Иногда дом вспоминал. Думалось о том, когда отслужу в армии, как жизнь продолжать. Думалось, как действовать, когда появится преступник.

И вот тут подходит время звонить со второй точки, а я пришёл на минуты четыре раньше.

В третьем часу ночи меня потянуло на сон, и на некоторое время я заснул на ходу, а в это время шедший сзади меня рядовой Цонев разбудил меня. И я поспешил к третьей точке, но опоздал на двадцать минут. Тут прибежал начальник караула ефрейтор Лазарев выяснить в чём дело, и пошли дальше с караульными проверять посты. А мы с рядовым Цоневым остались одни.

Цонев стал мне рассказывать, как любит свою родину. Он мне приводил пример: если удобрить землю чернозёмом, то на ней можно вырастить такие леса, что всем другим странам будет завидно; и ещё говорил он мне, что если какой-нибудь враг посягнёт на нашу Советскую Родину, то я не пожалею ни жизни, ни крови ради счастья на земле. Он бил себя в грудь кулаками и говорил, что пусть тогда его накажут друзья, и мне стало стыдно, но я не падал духом. Все, что он говорил, запоминал. И я хочу быть таким, как рядовой Цонев. Да, ещё я хотел пить. У меня устали ноги, так как сапоги велики, и я надеюсь в будущем сам выбирать сапоги поменьше и повышу свою боевую выучку. От усталости решил переобуть сапоги около четвёртой точки. Я сел и быстро переобулся, встал и забыл отряхнуться.

Когда пришёл в караул, младший сержант Логинов заметил на мне пыль, и я признался, что сидел. Я даю слово, что больше сидеть не буду и что такое не повторится, и даю слово служить до дембеля без замечаний. Если же я нарушу моё обещание, то пусть меня постигнет суровая кара моего народа».

– Эх, и всыпать бы этому Серпокрылову пряжкой по одному месту, как в старые времена.

– Всыпать можно, только пересыпать не нужно. Для тебя это случай, а для меня живой человек со своими фибрами души.

– С этими фибрами кого в атаку, а кого в кусты понесёт.

– А по-моему, Серпокрылов готов совершить подвиг, а это уже настоящий солдат.

– Однако пряжкой ему не помешало бы.

– Ты что, хомуты продаёшь? Пряжка ему понравилась!

– Да не пряжка мне нравится, а чтобы место одно саднило у человека.

Разговор потянулся дальше: прошёлся от Дальнего Востока до Смоленского края вдоль и поперёк, пробороздил тех и других и мирно закончился на просмотре передачи «Московские новости». Телевизионный стабилизатор напряжения издавал, словно домашняя кошка, монотонное хрипловатое урчание, располагавшее утомлённое тело к счастливому, спокойному сну.

На следующий день Орлов спустился в метро и поехал по выбранному маршруту.