Крутые излучины (сборник)

– А тяга какая найдётся?

– Есть телега, дуга, сбруя и хомут, а лошади нет, за пять километров нужно идти, – сталкивая кепку на лоб и почёсывая затылок, говорил Егор Павлович.

– А трактором можно, я видел около Шутихи стоит. Зацепим верёвкой снизу копну – и шагом марш!

– Трактором хорошо, да вот канава с водой мешает, – приседая в коленях, Егор Павлович указал рукой на преграду.

– Тогда я придумал.

Лейтенант Орлов рванулся к дворам. Трактор стоял на том же месте, с работающим двигателем, мерно выстукивая поршнями бесконечную дробную музыку. На земле лежал тракторист, прозванный просто и безобидно: Малинка. Ни одна часть его тела не пыталась преодолеть притяжения земли.

– Здравия желаем, товарищ Малинка! – Виктор снял с уха спящего человека плоскую замасленную кепку. – Уработался, что ли?

Малинка с трудом изобразил на лице удивление, начиная медленно воспринимать окружающую обстановку. Насторожился, прислушался, а потом снова расслабился и заулыбался.

– Стоишь, родненький мой? Стоишь? Молодец! Стучи, стучи, а я ещё немножко посплю, – чмокая губами, бормотал Малинка.

Орлов слышал ранее, как захмелевший отец беседовал с собакой, но разговор с трактором его удивил.

– Мы с тобой, – новым толчком просыпалась мысль у Малинки, – давно уже стучим. Кто тебя лучше меня знает? Никто. Вот отстучишь, тогда и поедем. А пока не мешай.

– Тьфу, чёрт окаянный! Ну куда ты годишься?! – рассердился на Малинку Орлов. – И как это у вас получается: чуть свет не прозревши, а уже в камышах! – бурчал Орлов. – Ты отдыхай, Малинка, а я сам твоего «коняшку» поведу, – зажигаясь трудовым огоньком, Орлов метнулся под руль «Белоруса». – Где наша не пропадала: руль, мотор, скорость, канава. Руль – здесь, сцепление – здесь, скорость и газ – тоже. Включаем. Поехали.

Он ощущал себя в этот миг счастливым и радостным. Четыре вращающихся колеса, оттолкнувшиеся разом от зелёного мягкого луга, красиво пошли вперёд. Не раз он крутил такую «баранку», когда учился в институте. Ожило и затрепетало знакомое чувство благодатной земли, всегда принимающей труд человека.

– Анюта, гляди-ка, катит уже! Никак трактор в оглобли вставил? – снова первым узрел Егор Павлович чудеса.

– Конную телегу к трактору! Кто же это такое выдумал? Ах ты, шальной, поломает! – почти что божилась Анюта Егоровна.

Орлов переехал канаву с водой и подъехал к первой копне.

– Кнут к его хряпке не нужен? – подшучивал над сыном Егор Павлович, когда тот вытолкнулся из кабины, зацепившись картузом и осадив его на затылок.

– Кнут хороший, а погонщик – плохой. Малинка уработался, спит-почивает возле Шутихиного двора.

– Егор, это она его подпоила – копны вчера весь вечер возил, – вздёрнулась сразу Анюта Егоровна.

– У неё хоть на целый день нанимайся работать, а вынесет стопку самогонки с осинкой – и будь здоров. Подлавливает простаков из совхоза, тем нужно похмелиться, а она: «Вот вам, пожалуйста», – Егор Павлович снова завёлся от Анютиных слов.

– Косы всё лето ей отбивал, а вынесла в коридор половину стаканчика: пей да скорей уходи. Хотел в лицо выплеснуть, да в стенку так и хлестнул её угощение, – глаза Егора Павловича горели доблестным огоньком. – Анюта, иди-ка лучше к столу приготовь, а мы мигом стожки перекинем, – качнув кадыком, переключил разговор Егор Павлович и решительным, твёрдо поставленным шагом пошёл на погрузку.

Орлов снял военную форму и в одних трусах начал укладывать сено. Мать засеменила маленькими шажками домой.

Работали быстро, с подначками и поддакивающим разговором, оттого всё получалось легко и ладно.

– Я смотрю дорогу так и не построили?

– Десять лет, почитай, строят.

– А без дороги, наверное, плохо?

– Весной и осенью связи с центральной усадьбой нет. Речка разливается, дороги раскисают. Почту и хлеб по разу в неделю получаем. Да и вино, как посевная или уборочная, прекращают давать.

– Как, совсем нисколько?!

– Ни грамма. Сельпо с базы не отпускает. Такое положение по всему району.

– А по области?

– По области, правда, не знаю. Наверное, тоже не лучше.

– А как же в Мольно народ живёт? Ведь там медвежьи места!

– Да так и живёт. Что ж ему не жить?

– А молоко с ферм как вывозят в распутицу?

– В основном на гусеничных тракторах.

– А сколько жилых домов в деревне осталось после того, как льнозавод сгорел?