Крутые излучины (сборник)

Но он замечал и другое, что получившему образование и занимающему высокий пост человеку психологически сложно публично сознаться в том, что он знает не всё, сложно найти в себе силы и честно выделить и обнажить составляющие того, что он знает, что знает неполностью и что не знает совсем. Он понимал, что в эти минуты быстрее предательски приходят дипломатичность и гибкость, так прекрасно улучшающие общение, но так несносно наносящие вред настоящему делу.

Впечатление былое такое, что министры знают всё, и поэтому французы, не утомляя их долгими объяснениями, предложили коньяку и пригласили в комнату, предназначенную для деловых бесед и отдыха. Министрам нравилось заискивающее гостеприимство французов.

– О! У вас такая огромная и богатая страна! Франция тоже прекрасная страна, но маленькая. Давайте за дружбу! – французы подняли бокалы.

– Нашей страны и Франции! – восторженно предложили министры.

– Нет, нет. За дружбу нашей фирмы с вашей страной! – заманчиво улыбнулись французы. – Ведь вам нужна наша продукция?

– Сейчас для нас больший интерес представляет мощная и высокопроизводительная техника. Агропромышленные комплексы с маленькой машиной не построишь.

– За дружбу, – согласно кивнули французы.

Когда министры вкусили аромат коньяка, у них возник вопрос.

– А найдется ли во Франции женщина, которая сможет полететь в космос?

– Да, да, найдется, – мотал головой один из французских друзей.

– Тогда за новый полёт, за советско-французское освоение космоса! – снова звякнули краями бокалы.

– Мы будем поддерживать дружественные отношения с Францией, – сказали министры.

– Шарман, шарман, – кивали в ответ «короли».

– Желаем успехов вашей фирме, – сказали министры.

– Этот, солидный, – из России, высокий – из Молдавии, седой – из Грузии, – переводчица ещё раз объясняла французам, кто их посетил.

«Теперь здесь делать нечего – эти всё заберут», – сердился Орлов на министров. Он покидал выставку, безразлично держа в одной руке свёрнутый в трубку рекламный листок, а другой ощущая лёгкость и пустоту кармана.

В маршрутный автобус, следующий до метро «Красная Пресня», его втолкнули без лишних слов. После того как его развернули несколько раз туда и обратно, он оказался у стекла кабины водителя. Переполненный салон накренился вправо, створки складывающихся дверей благодаря совместным усилиям со скрипом и треском сомкнулись. Привычно промявшись, каждый нашёл своё нормальное положение и успокоился. Орлов давно понял, что только в Москве по-настоящему можно научиться ездить в автобусах. Когда он впервые приехал в столицу, ему всегда не оставалось места, а расторопные и напористые москвичи могли заполнять автобус без конца. Сжиматься, виснуть на поручнях, уплотняться на выходе – этому он научился от них. В деревне таких манер не признают. Если дышать – так полной грудью, если ехать – так с ветерком. Оказавшись сжатым со всех сторон, Орлов видел только стенку кабины, на которой вместо визитки водителя он прочитал вписанную от руки надпись: «водитель – холост». Присмотревшись внимательнее сбоку, а потом в зеркальце заднего вида, Орлов увидел, что в нём вертелось знакомое усатое и смешное лицо одноклассника Лёшки Зайцева. Обхватив руками огромный руль, он раскручивал его, выводя машину в плавный поворот. Старательно подогнав машину к конечной остановке, Лёшка застопорил её ручным тормозом, распахнул двери на выход и с путевым листком в руках торопливо выпрыгнул из кабины. В это время Орлов расставил перед ним объятья.

– Я тебя за тридевять морей найду, не только в Москве!

– Земеля, откуда?! – выпятился грудью Лёшка Зайцев.

– Из автобуса!

– Из какого?

– Из твоего!

– Вот так встреча! Га-га-га! – хлопали они друг друга по плечам.

– Решил в Москве поработать?

– А то как же! У нас дороги ещё не построили, а здесь асфальт будь здоров. Платят много. Обещают прописку, квартиру. Москва моя – любовь моя.

– Ну а если серьёзно, Алёха?

– Серьёзно потом говорить будем, за бутылкой.

– Дома давно был? Как там мои?

– Нормально. Трудятся, тебя поджидают.

– Ты что, насовсем в Москву?

– Думаю, да. Помотался я между Москвой и деревней, теперь здесь якорь бросаю. Ну что, земеля, до завтра, а то мне в рейс. Видишь какая толкучка на выставку.

Орлов записал адрес и телефон его общежития.

– В общем, договорились, земеля.

Лёшка Зайцев пожал руку Орлову и побежал отмечать путевой листок.

– Пока, дружище! – он хлопнул дверцей кабины и подогнал машину к месту посадки.

Энергичные и ловкие пассажиры рванулись в открытые двери, автобус заходил ходуном.

Жизнь снова повернулась к Орлову весёлой стороной, было приятно оттого, что встреча произошла так неожиданно. Дальний Восток – Москва, семь миллионов человек и лучший друг по школьной парте, ведь это очевидное и невероятное. «Москва – большая деревня», – думал Орлов, вращая диск телефона-автомата.

– Кафедра? Здравствуйте! Аспиранта Чудинова Ройнольда Иринарховича! – Орлов позвонил своему сокурснику по институту.

– Это я, Виктор! Ты обещал показать своё изобретение.

– Жди через час, метро «Красная Пресня», – послышался короткий, но чёткий ответ.