Крутые излучины (сборник)

Дом Жуковых стоял первым, окнами красуясь к реке, остальные пять облепили прибрежный холм чуть выше. На самой вершине стояла разрушенная со времён войны безголовая и безголосая церковь. С ружьём в дом входить неудобно, и Орлов припрятал его за тын приусадебного огорода, на краю которого стоял трактор «Беларусь» с тележкой и новый комбайн «Нива». Банька, поленницы наколотых дров, дорожки и дворы с загонами естественно вписывались в обстановку хозяйского дома.

– Наконец-то, чертяка, явился!

– Здорово, глубинка!

Орлов с Жуковым обнялись. Это случилось с ними впервые. Должно быть, незабываемое прошлое с годами становится всё роднее и роднее.

– Неужели влёт сбил?

– Ты же знаешь, я со второго ствола по одной птице никогда не стреляю.

– Слабовато! Я вчера шесть штук насшибал! – восхищённо горланил Жуков.

– Зашибическая охота, говоришь, получилась? – отшучивался Орлов.

– Ты что! Тут у меня лафа! Жить можно! За этот год десять зайцев, лису, волка и кабана махнул. Кабана с трактора, а волк сам в деревню пришёл. На овечку, понимаешь, позарился. А она на привязи была. Галька увидела. «Волк, – кричит, – волк!» За верёвку овечку тянет, а волк тянет её к себе. Тут я его и застукал, голубчика.

– Вот видишь, а раньше боялись, что звери исчезнут, – удивлялся Орлов неслыханным чудесам. – Не жалеешь, что в деревне остался?

– Нет, нисколько! Где родился, там и пригодился, – смело и весело отвечал Санёк. – Давай дерябнем за встречу. Галька, иди на стол подавай! Хватит тебе прихорашиваться.

Галька вышла из другой комнаты нарядная. Что и говорить, было за что к ней притянуться, но Орлов никак не мог подобрать подходящего комплимента.

– Целуйте ручки, мальчики. Целуйте.

– Женские руки, да к тому ж трудовые. Есть за что целовать, – соглашался Орлов.

– С праздником вас, мои милые. Сегодня Яблочный Спас, – почти пропела она и поставила на стол большую тарелку со спелыми яблоками.

Закусывали мясом диких уток, отпаренных в чугунках с картошкой и яблоками.

– Я вот тебе что скажу: Америка и та без проблем не бывает. Мужики у нас иногда сойдутся и скандалят, кто же сильнее: мы или Америка, – разом пошла яркая мысль у Сашки Жукова, когда он махнул вторую стопку.

– На равных, наверное, – скупо ответил Виктор. – Сильнее тот, кто больше о мире заботится.

– Да уж больно они озлобленно это делают, мужиков это раздражает.

– Мужиков раздражает?! Какие чувствительные! Не о том они пекутся. Ты посмотри, что с ними самими творится, – встряла Галина в мужской разговор о политике.

– А что с ними делается? – поинтересовался Орлов.

– Да водкохлёбы они! Кто под трактор по этому делу попадёт, – прищёлкнула она пухленьким пальчиком по горлышку бутылки. – Кого бревном пришибёт. Кто уснёт на земле да не проснётся. Да вот хотя бы рассказать, как Вася Ножкин с Мишей Губиным на кабанов поохотились, – лицо Галины разгоралось ярким солнышком.

– Чего там! Охотились, как положено, только стрелять не туда надумались, – конфузливо сказал Санёк. – Ну, значит, работали около леса в праздник. Заметили кабанов и разгорелись охотой. На тракторы – и за ружьями. Для храбрости ещё добавили. Подъехали. Выскочили из кабины в разные стороны. Миша Губин слышит, кусты трещат, видит – кабан, на четырёх ногах, рыло в землю, сопит и корни выворачивает. От страха как приложился – и Васе Ножкину в ляжку. Оказывается, это он в кустах запутался. Потом Вася рассказывает, мол, я ему кричу: «Не стреляй, Миша, это я! Подожди, дай поднимусь», – захмелевшему Орлову было смешно, и он гоготал. – Ну и мужики, ну и чудаки! Ха-ха!

– Да оно-то ничего, ежели того никак. А если чего, то мы этого самого, – загадочным перебором слов Сашка Жуков налаживал ушедший в сторону важный разговор. – Нам, конечно, трудно выяснить, что разозлившаяся на соседку Дунька шепнула корове на ушко, и у той снизился надой молока. Но я должен сказать: проблемы есть и у нас, и у американцев. Только не нам решать их, и не им думать за нас. Мы тут «дубы», но некоторые вопросы можем «обкашлять». Знаешь как проще всего решать проблемы? – Жуков указывал пальцем поверх головы Орлова. – Надо их просто не создавать. Вот ты, например, Витёк, чтобы не решать наших проблем, взял и уехал на Дальний Восток, а Колька Звонков – тот вообще в океан уплыл, и не показывается.

– Санёк, да ты уж больно по-крупному, – отговаривался Орлов, посматривая на зардевшуюся Галину.

– А ты как думал, еже ли вы живёте не там, где прописаны, и не с тем, с кем расписаны?

Жуков говорил одно, а Орлов подразумевал другое, почему-то выворачивались общепринятый смысл и значение слов. Ему казалось, что его друг говорит витиеватым и мудрёным языком, понять который он не в состоянии, так как настроился на другое.

– Хотите анекдот расскажу? – предложил Орлов, считая, что ему пора отличиться.

– Если к месту, давай.

– Едет один товарищ по городу и спрашивает другого: что это у вас люди кучками собираются, разговаривают, жестикулируют? А он отвечает: это у нас сегодня проходит съезд алконавтов и бормотологов.

– А почему они по трое стоят?

– Это они проблему Вермутовского треугольника решают.