Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

До объявления декларации Сулькевич обратился в директорию с просьбой выдвинуть кандидата на пост статс-секретаря по татарским делам. Секретарь этот должен быть делегатом курултая в целях тесной связи с директорией, содержание его будет идти за счет общегосударственных средств. «Только при этих условиях, – пишет Сулькевич, – я могу всегда иметь точные сведения о желаниях, нуждах и настроениях родного мне народа, дабы не упустить из виду его кровных интересов при управлении краем»[181].

Все распоряжения директории по вопросам о вакуфах по приказу Сулькевича подлежали выполнению органами полиции.

В октябре, когда Сулькевич почувствовал приближение грозы, он дал распоряжение всем начальникам уездов о наборе во внутреннюю стражу татар по выдвижению отделов национально-татарской директории. Так, по Симферопольскому уезду только предложено было выдвинуть 86 человек стражников.

Закон об обществах и союзах требовал утверждения их министерством внутренних дел. По отношению к татарским организациям было допущено исключение, мотивированное признанием культурно-национальной автономии. Все уставы татарских организаций рассматривались директорией с последующим сообщением министерству.

Интересно и решение об освобождении от налога доходов, не превышающих 2000 рублей. Оно почти целиком рассчитано на освобождение от налога татарской мелкой буржуазии.

Итак, указанные факты и рассмотрение общей политики правительства убеждают в том, что Сулькевич, являясь ставленником татарской буржуазии, очень точно выполнял ее директивы в практической деятельности.

Падение власти Сулькевича было одновременно крахом национально-буржуазных иллюзий. Вся история оккупации и правительства Сулькевича является доказательством неправильной политики татарской националистической буржуазии. Попытки осуществить неосуществимое не удались и привели к разрушению хозяйственной жизни края.

Уход немцев и правительства Сулькевича. Несмотря на то что вся политика Сулькевича была противоречием политико-экономическим задачам края, он держался у власти с помощью немецких штыков.

Беспорядки экономического и аграрного порядка, стремление найти опору в более широких слоях населения края заставили Сулькевича пойти по пути некоторого развязывания начал буржуазной демократии. Одной из главных мер было распоряжение о подготовке к созыву на 20 декабря 1918 года краевого парламента, второй мерой было восстановление волостных земств (постановление 22 октября) и, наконец, восстановление городских дум, избранных по закону Временного правительства.

Все эти меры оказались запоздавшими и уже не могли привлечь внимания населения и организаций. В ответ на приглашение принять участие в работах комиссии по созыву краевого парламента правительство получило отказ с указанием, что участие рассматривается ими как содействие реакционной работе правительства. Отказались все, начиная с профсоюзов, с.-р. и кончая союзом промышленников и торговцев. Керчь-Еникальская городская управа сообщала правительству, что городская дума «в собрании своем, происходившем 2 ноября (20 октября) 1918 года, открытой подачей голосов единогласно постановила: послать своих представителей только в ту комиссию по выработке положения о выборах в Крымский краевой сейм, которая будет организована правительством, избранным Таврическим губернским земским собранием».

Симферопольский совет профессиональных союзов сообщает:

«Согласно своего постановления от 28 сего месяца, им не будут делегированы приглашенные вами представители, так как все профессиональные союзы рабочих в открытых собраниях ясно заявили свое требование немедленного ухода правительства Сулькевича, как правительства безответственного перед народом и им неизбранного, и выразил полное недоверие к его демократическим обещаниям и начинаниям.

Правительство, разогнавшее демократические думы и земские самоуправления, правительство, опирающееся только на физическую силу, черпаемую извне, не может быть действительным и искренним проводником демократической волн населения. Вынужденный демократизм правительства генерала Сулькевича есть им самим признаваемое доказательство необходимости его ухода»[182].

Не менее решительные ответы получены и от других. Комиссию предположено было созвать 20 ноября в составе 83 человек (из них 18 человек от татарского парламента, 5 немцев и 8 украинцев, остальные по 1–2 человека от партий, кооперативов, профсоюзов и проч.). Явилось для работ комиссии 18–20 чел. Это, однако, не смущало руководителей, они сочли нужным открыть работу комиссии. Было проведено два заседания, на которых комиссия признала себя законной при любом составе членов и на этом, не успев расцвести, завяла.

В комиссии обнаружились противоречия. Почувствовали члены комиссии, что повисли в воздухе. Созванное к этому времени губернское земское собрание подняло свой голос, требуя ухода правительства.