Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира

На фоне всех ужасов индустриализации, пожалуй, звучит утешительно. Однако поступь прогресса редко приветствуют те, по кому проходятся его кованые сапоги. Для женщин, которых неуемная страсть мужчин к новшествам поставила перед жадно разверстой пастью Машины, женщин, приговоренных к служению новым богам в обмен на оскорбительно скудные крохи, поистине, не нужда стала матерью изобретательности, а изобретательность – матерью нужды. При таких нагрузках на такое жалованье женщины жить не могли. Так женщины замужние или способные выйти замуж оказались прикованы к браку железной цепью выживания, а одинокая женщина платила за свое «ненормальное» положение всем, что имела – или чего, к несчастью, не имела. Женщины-бродяжки наводнили английские дороги в неимоверных количествах: так, за один лишь месяц – июнь 1817 года – один лишь приход Регби в английском Мидленде оказал помощь восемнадцати бездомным женщинам, одна из которых «едва родила», и всего восьми мужчинам. Лондонские власти отмечали постоянный рост женских самоубийств. Другие женщины попросту ложились и умирали: так, потенциальный покупатель дома близ собора Святого Павла с ужасом обнаружил, что в его будущем жилище лежат три страшно истощенных женских трупа, а на чердаке прячутся еще две женщины и девушка шестнадцати лет на грани голодной смерти[292]. И пока для женщин зависимость от мужчины оставалась единственным способом выжить – мужчины укрепляли свою власть над природой и машинами и строили сложные многоуровневые властные структуры, которые еще ждут своих исследователей.

Каждая революция – революция идей, но не всякое новшество несет реформы. Революции XVIII столетия, столь отличные друг от друга в частностях, иногда чрезвычайно глубоких и важных, имели, однако, одну общую черту: каждая была революцией для кого-то, а не для всех. Все их громы и бури опрокидывали лишь некоторые идеи – другие выживали и продолжали жить. И из тех, что выжили, самой живучей оказалась идея «естественного» превосходства мужчины.

Когда искатели приключений и строители империи, вынесенные за пределы своих стран мощной волной экспансии, занялись покорением далеких земель – этот древний предрассудок отправился с ними, словно опасный вирус, неузнанный и неисследованный; он и стал первым из бремен, которые белый человек принес в свои новые владения по всему миру.

9. Жезл империи

Всякий, кто узрит Виргинию,

Без сомнения, обретет в ней
Истинную страну для мужчин…

Майкл Дрейтон. Ода на путешествие в Виргинию (1605)

Итак, женщины должны ехать в Колонии наравне с мужчинами, дабы плантации могли переходить из поколения в поколение, и рабочую силу не требовалось бы постоянно пополнять извне.

Фрэнсис Бэкон. Выступление перед Английским Королевским Советом касательно Виргинии, 1609 год

Нет, нет, ни за что! С меня хватит! Больше ни одной проклятой шлюхи!

Лейтенант Первого флота Кларк – при виде транспорта с каторжанками, входящего в Сиднейскую гавань, июнь 1790 года

Какого бы цвета ни была ее кожа, женщина остается женщиной.

Райдер Хаггард. Копи царя Соломона (1886)

Если Индустриальная революция принесла с собой изнасилование природы – поступь империи, стимулировавшая рост производства и обеспечивавшая его рынками, влекла за собой изнасилование мира. С 1796 по 1818 годы Британия захватила Цейлон, Южную Африку, Индию, Бирму и Ассам. Благодаря Опиумной войне 1842 года территория империи расширилась еще больше, включив в себя Гонконг, Пенджаб, Кашмир, Афганистан и Сингапур. Империализм не был исключительно британской темой: голландцы, французы, испанцы и португальцы тоже боролись за земной шар, словно футболисты за мяч. Что же до США – они расширились на запад и, также увеличив свою территорию в несколько раз, построили собственную империю в пределах одного континента. Все это оказало огромное влияние на очертания современного мира: во всем, от апартеида в ЮАР до гангстерских перестрелок в США, виден след мужчины эпохи империи – великого Человека с Ружьем.