Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира

…что женщина – существо подчиненное, и, если откажется подчиняться, ни один мужчина не подумает взять ее в жены. Что брак – это принесение в жертву мужской свободы, и мужчина готов смириться с такой жертвой лишь в случае, если для обеих сторон, и мужчины, и женщины, брак будет означать полную преданность супругу телом и душой. Следовательно, женщина не должна развивать в себе качества и способности, чем-либо неприятные для мужчин; сила, смелость, независимость в женщине непривлекательны; крайне нежелательно соперничество с мужчинами в достижении одних с ними целей… «Если вы начнете с нами состязаться, мы перестанем на вас жениться», – закончил он со смешком[336].

Однако укрепление системы велось не только по индивидуальной инициативе. За каждым паникующим патриархом стояли исторические факторы, вместе создающие новые методы угнетения женщин – новые ловушки, силки, капканы и препоны, возникающие даже в недрах тех самых структур, что, казалось бы, призваны были привести человечество в дивный новый мир. В целом их можно разделить на три отдельных, но взаимосвязанных области:

• Индустриализация и развитие капитализма.

• Развитие естественных наук и новое определение «женской природы».

• Реакция законодателей на перемены в обществе.

Из этих троих легче всего было различить ущерб, причиняемый железной поступью индустриализации. Заводское производство, как показала южноафриканская феминистка Оливия Шрейнер, «лишило женщину ее старинной привилегии – возможности продуктивно трудиться на благо своих близких».

Наши прялки поломаны, и мы больше не осмеливаемся говорить, как встарь, что мы и только мы одеваем свои семьи… прежде мучной ларь, квашня и печь были нашим нераздельным владением – теперь же слишком часто чужие люди выпекают для нас хлеб и приносят нам под дверь[337].

Распад старинной семейной экономики сместил женщин с центрального места, обеспечивавшего им определенный статус и осмысленность существования. Вместо этого они впервые столкнулись с жестким половым разделением труда; в новой системе появилось героическое звание «добытчика», «обеспечивающего семью» – и этим добытчиком был, разумеется, мужчина. В результате женщина автоматически опускалась на иную, более низкую ступень сравнительно с прежней. Новые условия труда фактически отделили женщин не только от прежней продуктивной работы – выпекания хлеба или варки пива, но и от мужчин. Там, где прежде оба были необходимыми и ценными партнерами по ведению общего хозяйства, муж теперь выделился и поднялся на ступень выше: он выполнял сложные, общественно значимые индустриальные задачи, для которых требовалось специально учиться, а жена оставалась обречена на монотонный, неквалифицированный, непроизводительный труд, статус которого был очевидно ниже мужского – ведь за него не платили.

Эта новая структурная сегрегация полов поразила всех женщин, не только представительниц нарождающегося «рабочего класса». В доиндустриальные времена большая часть женщин жила и работала в семейных группах: труд их был отчасти домашним, отчасти коммерческим, они разделяли его с детьми, вдовой или осиротевшей родней, старшими родственниками, слугами и подмастерьями. Разделение дома и работы отделило женщин не только от плодотворного труда и мужчин, но и от контроля за собственной жизнью и доступа к внешнему миру. Ни замученные жены «трудящихся бедняков», ни богатые бездельницы больше не имели влияния на ход жизни, не могли играть значительную роль в происходящих событиях. Они были вытеснены из мира труда, лишены в нем права голоса – хотя, как ни парадоксально, работать-то продолжали. В течение XIX века во всех развитых экономиках женщины оказались вытеснены из среднего класса, где раньше выполняли свои экономические задачи ничуть не хуже мужчин, и сдвинуты на противоположные края спектра.