Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира

Не приходится сомневаться, что в этом отразилось его личное отношение. «Дело женщины – вязать», – сообщил он мадам де Сталь, прославленной отнюдь не умением обращаться со спицами. В отношении Наполеона к женщинам трудно не заметить откровенно узкого, реакционного, грубо сексистского взгляда, вместе с желанием, чтобы подобно ему, единственному авторитарному правителю государства, каждый мужчина обладал такой же полной властью в своем семействе. Проталкивая свои «реформы» через государственный совет, Наполеон заявлял: «Муж должен обладать абсолютной властью и правом сказать своей жене: “Мадам, вы не пойдете в театр, вы не будете принимать такого-то и такого-то человека, поскольку дети, которых я ращу, должны быть моими”». Соответственно и каждой женщине «необходимо дать понять, что, выходя из-под опеки своей семьи, она поступает под опеку мужа»[343].

На этот случай «Кодекс Наполеона» снабдил каждого мужа экстраординарной, беспрецедентной, поистине деспотической властью. Муж мог заставить жену поселиться в любом месте или переехать в любое место по своему выбору; ему принадлежало все, чем она владела или что зарабатывала; при разводе ему доставались дети, дом и все имущество, а она не имела никаких прав на их общую собственность; за супружескую измену жену заключали в тюрьму на срок до двух лет, а муж оставался безнаказанным. При Гражданском кодексе Наполеона, принятом в 1804 году, француженкам жилось хуже, чем в «Темные века»! И эта современная трагедия с неотвратимостью античного рока повторилась в бесчисленных иных уголках земного шара по мере того, как новая юридическая система, вместе с системой метрической, распространилась на большую часть цивилизованного мира.

Но, хоть силы патриархата перегруппировывались и наносили безжалостные удары, в недрах самих этих репрессивных структур уже росли семена их будущего поражения. Индустриальная революция неизбежно побудила женщин искать для себя новую идентичность и новые цели – а кроме того, сама того не желая, вложила им в руки средства для этого. Сам успех Индустриальной революции в создании прибыли породил новый феномен: праздную жену как знак социального успеха мужа. Производство избыточных товаров и денежной прибыли неизбежно вело к производству избыточных женщин. Кроме того, оно породило идею, в исторической перспективе совершенно новую: что женщин должны полностью обеспечивать мужчины. Так множество женщин из растущего буржуазного слоя обнаружили себя в каком-то лимбе, на положении среднем между китайской куклой и декоративной собачкой – в классической роли «маленькой женщины», узнаваемой и по сей день. Праздной жене, лишенной труда и какой-либо значительной жизненной роли, вместо этого предлагались новоизобретенные «Наука домашнего хозяйства» миссис Битон, руководство Эмили Пост по этикету и «Язык цветов».

Однако шло время, и «это странное мужское заблуждение, требующее от женщин бесполезности, – говоря словами историка Амори де Риенкура, – доказало свою решительную ошибочность»: «исторические данные показывают, что женщины не позволяли отодвигать себя в дальний угол или держать без дела и очень быстро так или иначе вновь возвращали себе место в центре событий»[344]. Навязанная пассивность дала «состоятельной даме» время и возможность размышлять о своем расслабляющем и деморализующем образе жизни, о своей всецелой экономической и социальной зависимости от мужчины. Когда же этот вопиюще неестественный и бессмысленный образ жизни, опостылевший женщинам, словно кость в горле, навязывали им под видом высшей формы бытия, о которой всякая женщина может только мечтать – конфликт между тем, что должно быть, и тем, что есть, становился неизбежным и неуправляемым.

На другом краю спектра находилась работающая женщина – та, у которой не оставалось времени и сил размышлять о своей участи. Полностью подчиненная своему господину и повелителю, она стонала под народившейся «двойной сменой»: трудилась полный рабочий день, а вечерами и ночами несла полноценную нагрузку домашних обязанностей. Однако до замужества эти женщины получали опыт, пусть и недолгий, новой жизни. Переход к капитализму создал огромный список профессий и должностей, никогда прежде не существовавших: в банковском и финансовом деле, в бизнесе и торговле, в новых технологиях – например профессии телеграфиста или машинистки. Миллионы молодых женщин – стенографисток, телефонисток, кассирш, секретарш, продавщиц в больших магазинах – пополнили новую армию «работающих девушек». Этот новый опыт неизбежно сообщал им, что «обучение музыке, французскому языку, танцам, рисованию акварелей, вышиванию, а также выработка идеальной осанки далеко не всегда помогает найти достойную работу», как замечал один обеспокоенный критик[345]. К тому же идею, что молодые женщины могут работать лишь до замужества, опрокинул опыт социальных работников, таких как британская женщина-реформатор мисс Рай, в 1861 году давшая такую оценку положения «работающих девушек»: