Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира

Впрочем, моральное негодование европейцев при виде этого обычая не выглядит таким уж оправданным, если вспомнить их собственную привычку сжигать женщин на кострах. Рассказ очевидца сати относится к 1798 году – всего через десять-двадцать лет после того, как в Европе сожгли последнюю «ведьму». Как и женщины сати, ведьмы часто бывали вдовами: ненужными, выбивающимися из общего ряда, аутсайдерами, так или иначе угрожающими патриархальному порядку. Ибо, как свидетельствуют исторические данные, ни в одной стране, ни в один временной период женщины не были свободны от системного сексуального насилия, от убеждения, что их тело вправе существовать лишь в отношениях с мужчиной, ради его удовольствия и продолжения его рода. Выйдя, по любой причине, за рамки этого оправдания своего существования, женщина превращалась в лучшем случае в предмет роскоши, в худшем – в прокаженную, парию, преступницу; и в обоих случаях отцы Церкви и общества знали, что с ней делать.

«Взгляни хорошенько на грехи дочерей…» Быть может, идеальный пример женщины как расходного материала – та, что является во всех смыслах слова добычей для мужчин: проститутка. Порожденная мужской похотью и терпящая наказание за то, что готова ее удовлетворять, проститутка выражает через свое тело вечное сексуальное напряжение между удовольствием и опасностью, а ремесло ее становится полем битвы, где встречаются лицом к лицу мужское желание и презрение к женщинам. Сперва побеждает одно, потом другое; сперва женщину используют, затем карают – это не меняется с древнейших времен. Но даже самый краткий исторический обзор показывает, что за тысячу лет, протекших с победы богов-отцов до начала Нового времени, положение проституток только ухудшалось; парадоксальным образом, чем больше ограничивали жен, матерей и прочих «добродетельных женщин», чем сильнее на них давили, чем суровее наказывали за любое прегрешение – тем тяжелее жилось и их «незаконным» сестрам.

Это совершенно очевидно из того, как ужесточались кары для «шлюх и потаскух» в те же столетия, которые в прочих отношениях являли собой постепенный отказ от варварства, смягчение нравов и избавление от самых ужасных наказаний за иные преступления. Один из древнейших известных нам сексуальных законов, из визиготского кодекса, относящегося к 450 году, предписывает публично бить шлюх кнутом и разрезать им носы в знак позора[185]. К XII веку в Англии статуты короля Генриха II определяют «шлюху» как столь мерзкое, чуждое всему человеческому существо, что, в дополнение к вышеуказанным наказаниям, ей под страхом штрафа, трех недель в тюрьме, посадки на «утиный стул» и изгнания из города запрещается иметь постоянного любовника. Двести лет спустя, в царствование Эдуарда III, проститутка, как нидда в иудаизме, обязана была носить особый знак или капюшон, «чтобы присовокупить к пороку уродство и тем сделать порок более отвратительным». Наконец, по мере того как на горле Европы сжалась хватка пуританства, наказания для женщин достигли беспрецедентного пика жестокости и садизма и палач получил возможность показать все, на что способен, как видим мы из этого списка:

Мари Кюршнерин, молодая проститутка… Отрезаны уши, повешена.

Анна Пейельштайнин из Нюрнберга, имела сношения с отцом и сыном… и таким же образом с 21 мужчиной и юношей, с согласия своего мужа. Обезглавлена мечом, стоя.

Урсала Гримнин, хозяйка гостиницы… проститутка, сводня, содержательница борделя… стояла у позорного столба, бита кнутом, клеймена в обе щеки и изгнана из города.

Магдален Фишерин… незамужняя служанка… имела ребенка от отца и сына… обезглавлена мечом, в виде милости[186].