Кто играет в кости со Вселенной?

Второй вариант на противоположном полюсе, но тоже материалистический: удачное стечение обстоятельств в бизнесе – сугубая случайность. Когда бросаешь монетку – не рассчитываешь ни на свой опыт, ни на докторскую степень или IQ: «фифти-фифти» выпадет или орел, или решка. Жизнь бизнесмена – это постоянный лототрон, каждый шаг ведет к успеху или провалу с вероятностью пятьдесят процентов. Каждый раз выпадает или «счастливый» красный шарик, или черный – «проблемы и убытки». Если бизнес сегодня жив – значит, просто много раз подряд выпадал красный шарик. Вероятность этого не велика, но и не равна нулю. Во многих книгах авторы считают так же. Реализуется принцип игры с конечной суммой – если один выиграл, то другой на ту же сумму проиграл. Не исключено!

Есть такой подход: везет «избранным». Присвоим ему номер три. Какие-то неподвластные человечеству Высшие силы избрали того или иного индивида и помогают ему. «Почему одним все, а другим ничего?» Канадский поп-социолог Малкольм Гладуэлл в книге «Гении и аутсайдеры» описывает несколько показательных ситуаций.

Мне очень нравится пример с хоккеем. Было замечено, что лучшие канадские хоккеисты родились в первые месяцы года (январь – март). Гладуэлл исследовал феномен и быстро вышел на ответ. Оказывается, в Канаде шестилетних мальчиков набирают в секции из детских садов и группируют по году рождения. В одну группу попадают шестилетки, родившиеся и в январе, и в декабре. Понятно, что родившиеся в начале года физически значительно крепче – их успехи замечают тренеры, начинают с ними работать индивидуально, продвигают. А те, кто родился в декабре ничем не менее талантливые, но их затирают вниз более крепкие и одновременно удачливые (по дате рождения) сверстники. Разве это не избранность – появиться на свет в начале года? От ребенка никак не зависит. Вот везение в чистом виде. В моей истории произошло нечто похожее: в начале девяностых годов, когда для бизнеса открылось окно возможностей – мне было именно тридцать лет (не двадцать и ни сорок) – самый удачный возраст. Это везение «избранного». Никакой моей заслуги. Почему именно моим сверстникам так выпало, а не другому поколению? Какие Силы нас выбрали в движки рыночной экономики?

Гладуэлл советует интересоваться не личными качествами «избранного», а их происхождением. Откуда взялись? Где они росли? В какой семье? Какому поколению принадлежат? Под влиянием чего формировался характер в детстве? Где были благоприятные возможности, удачный момент? Очень интересно, но по ощущениям, эта теория не полностью отвечает на вопрос вопросов.

Четвертый принцип: везет тому, кто рискует. Логичный. И мне близок тем, что я как раз вошел в партию «азартных парней». Иногда действовал вопреки разумной осторожности. Однозначно, что без риска не будет успеха. Причем людям с авторитарным стилем управления легче рисковать (они готовы брать всю ответственность на себя) – их ходы и дают свечки. Выигрывает тот, кто больше перебирает вариантов, экспериментирует. Но риск может привести и к провалам: а те «экспериментаторы», которые играли и не угадали ни одной буквы, не расскажут о своих проигрышах. Они молчат. «Принцип выжившего» – советует рисковать только тот, чей риск оправдался. (Все знают хрестоматийную историю с американскими самолетами времен Второй мировой войны, когда эксперты обследовали самые уязвимые места. Они сделали вывод, что чаще всего немецкие ассы обстреливают крылья аэропланов. А корпуса тех самолетов, которые рухнули в океан, не могли рассказать про свои уязвимые места. Поэтому технари решили укреплять конструкции крыльев). Я – из «выживших», поэтому необъективен.

Как увеличить шансы поставить на нужную лошадку? Мне нравится подход Нассима Талеба «штанги»: использовать асимметричность мира. В отличие от риска игры в рулетку, где вероятность выигрыша обратно пропорциональна размеру выигрыша, – искать ситуации, где рискуешь малыми потерями, а шансы на успех достаточно большие и выиграть можно много.

Что меня смущает в четвертом варианте теории везения? Мой опыт. Во-первых, изначально я рисковал мало, азарт просыпался медленно, а результаты пошли сразу. Во-вторых, да, я стал играть все чаще, но проигрывал реже, чем выигрывал. Почему такая асимметрия? Использовал талебовский принцип «штанги» (не зная о нем) – ставил на кон не все свои активы, а только часть, которую мог потерять без краха бизнеса? Частично так, но не всегда. В предыдущих главах я рассказал, когда шел ва-банк. Но из всех крупных рисковых проектов я выходил сухим из воды. Как будто кто-то фильтровал мои авантюры и не допускал сценарий с плохим концом.