Кто стоял за декабристами

И в это же время в Васильков приехали жандармы. Командиру полка Гебелю привезли приказ об аресте Муравьева-Апостола. На месте его не оказалось, сделали обыск на квартире. Между прочим, хорошая иллюстрация, насколько разболталась дисциплина в армии при Александре I. Командир батальона куда-то делся, и командир полка не представляет – куда, зачем, надолго ли? Полковник Гебель с жандармским подпоручиком выехали искать отлучившегося офицера. Но об этом узнали и заговорщики. Михаил Бестужев-Рюмин помчался предупредить своих. Обогнал Гербеля и перехватил Муравьевых на дороге. Вместе они свернули в село Трилесы, там стояла рота их сообщника поручика Кузьмина.

Но и Гебель совершенно случайно 29 декабря заехал к Кузьмину – узнать, не видал ли он Муравьевых. Застал братьев у него на квартире, объявил арестованными, велел сдать оружие. Однако те предложили полковнику перед дорогой попить чаю, он легкомысленно согласился. А братья как раз ждали на совещание других заговорщиков. Появились штабс-капитан Соловьев, поручики Щепилло, Сухинов, Кузьмин. Стали кричать на Гебеля, что он хочет «погубить Муравьевых». Щепилло схватил у караульного ружье и ударил полковника штыком.

Взялись за ружья и его товарищи. Гебель выскочил во двор, его настигли, стали колоть. Отметим, что полковник был заслуженным ветераном всех Наполеоновских кампаний, героем многих сражений, заслужил 4 ордена и золотую шпагу за храбрость. Младшие офицеры пороха не нюхали, кроме Сухинова. И в их умении владеть солдатским оружием можно усомниться – Гебелю они нанесли 14 ранений в грудь, в живот, в голову, в спину, сломали руку прикладом и бросили умирать. Но все ранения оказались несмертельными, полковника спас рядовой Максим Иванов. Сжалился и увез от убийц.

А заговорщики взбунтовали роту. Выступили по селам, собирая подразделения своего полка. 30 декабря вошли в Васильков, захватили оружие и полковую казну, 17 тысяч рублей серебром и 10 тысяч ассигнациями. Муравьев-Апостол беззастенчиво лгал. Своего младшего брата Ипполита представлял солдатам как курьера от «императора» Константина, приехавшего с приказом идти в Варшаву. Уверял, будто он, Муравьев-Апостол, уже назначен командиром полка вместо Гербеля. Будто за Константина восстала вся дивизия, и вскоре вся армия присоединится. Майор Трухин пытался вразумить солдат, его избили. А «верность» солдат подогревали деньгами, как раз на это пошла полковая казна. Те напивались, дисциплина стала совсем разваливаться.

У предводителей четкого плана не было. Предлагалось двигаться на Киев, поднять там гарнизон, а заодно и крестьян, горожан. Но для этого было мало сил. Надеялись на поддержку соседних полков, гусар. Не дождались. 31 декабря выступили на запад, на Житомир. Добрались до Мотовиловки и узнали, что никто их не ждет и никакие полки, кроме них, не взбунтовались. Повернули на юг, на Белую Церковь – туда помчался подпоручик Вадковский, обещал поднять свой полк, 17-й егерский.

Восстание Черниговского полка, обманутых и пьяных солдат

Муравьев-Апостол и Бестужев-Рюмин попытались придать восстанию идейный характер. В Мотовиловке зачитывали перед солдатами составленный ими «Православный катехизис»: откровенно еретический и масонский. Провозглашалось – Бог создал человека, «чтобы он был свободен и счастлив», «Почему же русский народ и русское воинство несчастно? – Оттого что цари похитили у них свободу». Делались выводы, что «Бог создал всех нас равными», а цари «прокляты от Него как притеснители народа», «присяга царям богопротивна». Дескать, «святой закон» повелевает русскому народу и воинству «раскаяться в долгом раболепии», «взять оружие» и низложить «неправду и нечестие тиранства» [76].

Но попытка спекулировать на извращениях Священного Писания ничего хорошего не дала. Мало того, эти извращения противоречили лжи об «императоре Константине», которую внушали солдатам изначально. А признание всех «равными» и отрицание присяги подогрело откровенную анархию. С начала мятежа солдаты уже обращались к Муравьеву-Апостолу за разрешением «пограбить» – он запретил. Но нижние чины стали выходить из-под контроля, грабить без всякого позволения. Первым делом искали спиртное. В той же Мотовиловке, где читался «катехизис», разгромили трактир и израсходовали 360 ведер «водки и прочих питий»! Даже не столько выпили, сколько разлили, обливали водкой друг друга. Пьяными врывались в дома поселян. Забирали вино, еду, всякие вещи, какие приглянутся.