Кто такой Ницэ Пеницэ?

От этого наше победное отступление показалось мне ещё приятнее… Мы отомщены! Но самые сладкие плоды нашей мести были впереди.

Перед тем как выбраться из бурьяна, мы хорошенько отряхнули свою добычу от пыли и аккуратно сложили её. Настоящий трофей! Потом как ни в чём не бывало вышли в тупик и спокойно пошли к дому. Дед из седьмого номера не копался уже в своём садике и навсегда упустил случай ещё раз полюбоваться тростью, или, как называл ее Джелу, «орудием нашей мести».

Шли мы окольным путём, минуя улицу Таркэу, и на-конец добрались до дома Джелу. Первым делом мы хорошенько спрятали наш трофей: Джелу засунул брюки в платяной шкаф, на самое дно, под груду полотенец.

Потом мы сели за шахматы. Но, конечно, о настоящей игре не могло быть и речи. Мы всё время говорили о том, как ловко унесли брюки, и то и дело хохотали, поглядывая на шкаф: трофей был в безопасности. Интересно, с каким видом пожалует завтра в школу Тимофте!

Говоришь о волке, а волк… на пороге.

Уже темнело, когда в дверях показался унылый Тимофте. Мы чуть не расхохотались, увидев на нём те самые «шкеры», которые дал ему Оакэ. Но смеяться было нельзя — он сразу мог бы заподозрить неладное.

— Я остался без брюк! — закричал Тимофте.

— Как так «без брюк»? — притворно удивились мы.

Я сначала немного испугался: мне показалось, что Тимофте нас подозревает и поэтому пришёл прямо сюда. Но потом я понял, что это ему и в голову не приходит.

— Ребята, помогите, вы должны мне помочь! — начал он нас упрашивать.

«Ага, — подумал я, — теперь мы не малявки, мы снова стали ребятами…»

Джелу протёр очки платочком и совершенно серьёзно спросил:

— А в чём, собственно, суть вопроса?

И Тимофте принялся рассказывать нам длинную историю, из которой можно было понять только одно: во всём виноват Оакэ, один Оакэ.

— А может, и не он… — закинул я удочку.

— Кто же тогда, если не он? — ответил горнист. — Кто же другой мог это сделать? Кто заставил меня снять брюки? Кто дал мне взамен эти лохмотья? Кто говорил, что длинные брюки не для меня, что я до них не дорос? Кто говорил, что они стоят по крайней мере три сотняги?

— Хорошо, хорошо, но ведь ты его последователь, — решил поддеть его Джелу.

— Последователь… последователь… Только для того, чтобы доставать ему сигареты. Чтобы он мог дымить со своими дружками! — Тимофте в ярости вскочил с места и забегал по комнате. — Он меня обокрал! Я знаю! Я уже слыхал, что эти жулики с Таркэу стащили у одного парня часы и кому-то их продали… Мои брюки! Что мне теперь делать, что?

— А он-то что говорит? — спросил Джелу всё так же серьёзно.

— А что ему остаётся говорить? Не брал, говорит, ничего не знаю и даже не дотрагивался до них. Говорит, что их, наверно, нечистый дух унёс.

Ну вот, теперь мы стали «нечистыми духами»!

— Так он и говорит, — продолжал Тимофте. — И даже поклялся, что не брал мои брюки. Но я ему не верю.

— Ну, а дальше что у вас было?

— Я кричал на него, сказал, что не сдвинусь с места, пока он не отдаст брюки. Ну, а он… он надавал мне тумаков и выгнал. Но ничего, я ещё ему покажу! Он у меня поплачет!

— А что ты ему покажешь? — спросил Джелу, недоверчиво пожимая плечами.

— Да в том-то и дело, что… я сам не знаю. Поэтому я и пришёл к вам. Честное слово… я бы вам дал велосипед. Но вы же сами видели, что за тип этот Оакэ… И что мне теперь делать без брюк?..

— Да, положеньице!

Я слушал Тимофте и как-то даже забыл, что брюки лежат у нас. Какое-то мгновение я даже верил, что их украл Оакэ, и искренне посоветовал Тимофте:

— Иди домой и расскажи всю правду. Пусть твой отец займётся им как следует.

— Отец? — выпучил глаза горнист. — Только этого не хватает! Да если дома узнают, что я надевал эти брюки!.. Ведь это мои праздничные, воскресные брюки!

«Так, значит, ты, Тимофте, хвастался своими брюками и обзывал нас малявками, а дома и не узнали что ты их надел… Все понятно — подумал я. — Как же ты теперь выберешься из этого капкана, если твои чудесные брюки находятся в шкафу у Джелу. Как, а последователь?»

Думая об этом, я с трудом сдерживал смех, а Джелу сидел с невозмутимым лицом, склонившись над шахматной доской. У него был такой вид, словно он пытается привести к одному знаменателю целую страницу дробей. Эх, если бы Тимофте знал правду, если бы он знал, что его брюки находятся здесь рядом, за его спиной! Он разорвал бы нас на мелкие куски…

— Знаешь, пошли ему ультиматум? — решительно выпалил Джелу.

— Что послать? — переспросили мы с Тимофте.

— Энергичный ультиматум! Да, это единственный выход.

Ну и голова у нашего Джелу! Я уверен, что он станет известным учёным.

— Ультиматум? А что это такое? — спросил горнист, почёсывая затылок…

— Я его отредактирую, — продолжал своё Джелу. — Подсунешь ему под дверь и не позднее завтрашнего дня получишь свои брюки обратно.

Через несколько минут мы написали на листке бумаги следующее: «Если завтра ровно в 18 часов ты не принесёшь мне домой брюки, тебя ждёт смерть. Смерть — или брюки!»

— Что? — подскочил Тимофте. — Кто же его убьёт?

— Как так «кто»? — удивился Джелу непонятливости Тимофте. — Ты и убьёшь…