Кто в армии служил, тот в цирке не смеется

Через день их наспех сформированную группу перебросили под Москву, где они готовились к «путешествию» ещё месяц, получая необходимые инструкции и навыки, а также штудируя и «полируя» необходимую для работы технику. Потом в один из дней их переодели в какую-то странную, «не нашу», военную форму с многочисленными карманами, загрузили на борт транспортного самолёта и, как говорится, по-тихому доставили куда надо. На месте они развернули свой узел связи и, не принимая присяги, стали солдатами иностранного государства. По ночам было видно, что где-то далеко сверкали, как зарницы, далёкие разрывы снарядов и доносился их приглушенный гул, который не прекращался и днём. Но на их участке было тихо. Шла обычная рутинная работа со своими малозначительными проблемами и небольшими праздниками. Вроде всё как дома. В общем, тепло, светло и мухи не кусают. Если бы ещё девчонок сюда и танцы, то новоявленным «легионерам» совсем было бы отлично. Но девчонок ни поблизости, ни «подальности» не было. Скука скучная-прескучная.

Разве что пойти журнал посмотреть… с девчонками. Какая красота! Физики бы непременно сказали: «Это ж надо, как интересно сложились атомы в некоторых местах».

Первая кровь

Если бы Белозёров вышел в этот момент из машины покурить или просто подышать воздухом, он бы наверняка увидел, что солнечный диск вдруг стал чёрным, а потом из него, как из мешка, посыпались странные большие предметы. Самолёты выпорхнули из солнечного диска почти бесшумно, как будто вывалились из него. Работала дизельная электростанция, обеспечивающая электропитанием весь узел связи, и в первый момент Саня ничего не услышал, а только почувствовал, как вздрогнула земля. Потом раздался страшный грохот, и земля поднялась в воздух, как встаёт на задние лапы, потревоженный медведь. Такая же бурая и страшная.

Сидя внутри кунга автомобиля, Белозёров ничего этого не мог видеть. Он только почувствовал, как его машина, уже не нуждаясь в услугах водителя, резко рванула с места и, сделав несколько переворотов в воздухе, неожиданно остановилась от удара о какое-то препятствие. Двери кунга с треском распахнулись и, сорвав удерживающие их болты, улетели в облако из пыли и чёрного дыма. Одновременно с ними в этот ад какая-то неведомая сила вынесла и Белозёрова, как хозяйка выбрасывает за двери дома нашкодившего котёнка, взяв его рукой за шкирку. Ничего не понимая, Саня интуитивно сжался в комок, вдруг реально осознав, что после свободного падения наступит момент встречи с землёй. Но ожидаемого удара не последовало. Что-то опять гулко грохнуло, и тёплая волна воздуха нежно подняла Белозёрова над землей, оторвав, правда, при этом ему оба каблука на ботинках. После этого Саня, замотав руками, как тряпичная кукла, почти мягко опустился на склон обрыва. Через секунду земля и небо вдруг замелькали перед его глазами и слились в сплошную серую пелену.

Белозёров катился вниз по склону обрыва. Горячий песок забивался в глаза, нос и рот. Было трудно дышать и хотелось громко крикнуть, чтобы очистить легкие. Острые осколки камней, как горячие жала невидимых ос, впивались в кожу. Саня пытался замедлить падение и тормозил руками, хватаясь пальцами за камни и песок. Ничего не получалось, он лишь стёр до костей свои пальцы. В последний момент он вдруг сильно обо что-то ударился и оказался на ногах. Пытаясь осмотреться, он приподнял голову, но земля неожиданно поехала вправо и, потеряв сознание, Саня упал лицом прямо в горячую серую пыль.

Когда вернулось сознание, Белозёров определить не мог, но ему показалось, что он «отсутствовал» всего лишь несколько секунд. С трудом приподнявшись, он сел на песок и опять попробовал осмотреться по сторонам, крепко обхватив голову руками, чтобы придать ей устойчивость. Всё, что предстало перед глазами, было ужасно! И напоминало какую-то диораму про войну, виденную в далёком детстве.

Развороченная техника, упавшие антенны и люди, которые валялись на земле, как разбросанная колода карт. Один солдат висел метрах в двух над землёй. Его правая рука была, как наручником, захлёстнута стальной оттяжкой от сломанной антенны. Кричать он, видимо, уже не мог, но был в сознании и только слабо махал левой рукой, как будто кого-то дружески приветствовал. Кровь с захлёстнутой руки текла струйками и капала на его военную куртку, делая её похожей на камуфляж разведчика. Стальной тонкий трос на руке солдата был почти не виден в лучах солнца. Издалека казалось, что по воздуху шагает человек с высоко поднятым вверх красным флажком в руке.