Кто в армии служил, тот в цирке не смеется

— Ну что? Думаешь, в раю уже? — Потом посмотрел на испуганное Санино лицо с трясущимися синими губами и уже веселее добавил: — Не боись! В госпитале ты. Извини, но если больной умирать не хочет, то медицина тут бессильна. Так что, живи и радуйся! Нина, повтори ему ещё дозу. Пусть пока спит.

Женщина в белом

— Белозёров! Бегом марш вместе с Медведевым наверх! Осмотреться и доложить обстановку! Вы ещё здесь?! — орёт капитан Егоров, стоя у своей палатки и показывая правой рукой на вершину горы. Он то орёт, то начинает улыбаться, вдруг становясь спокойным, будто отдыхающий после обильной еды слон.

«Чего это он так вырядился?» — подумал Саня, пробегая мимо Егорова.

Вид у капитана был действительно живописный. Он стоял возле палатки по пояс раздетый, но в ярко начищенных ботинках, на которых играли солнечные зайчики, и с большим красным галстуком на шее.

Сане эта ситуация напомнила старый анекдот, в котором один мужик заходит в комнату своего приятеля и видит того в таком же виде, как и капитан. На вопрос, почему, мол, голый, получает ответ: «Так ведь нет же никого дома». А почему, мол, в галстуке? «А вдруг кто заглянет в гости?»

Белозёров продолжает бежать за Медведевым. Жарко. Бежать трудно. Сердце бешено колотится в груди, будто пытается вырваться на свободу. Струйки пота катятся по лицу, заливая глаза и защитного цвета куртку, которая от пота постепенно превращается в сплошное мокрое пятно. Бегущий впереди Медведев вдруг спотыкается и резко заваливается назад, сталкивая Саню вниз по склону. От толчка тот катится вниз, постепенно набирая скорость. По пути хватается за травинки и мелкий колючий кустарник, раздирая в кровь руки. На миг над ним появляется улыбающееся лицо капитана Егорова. Красный галстук на его шее вдруг увеличивается в размерах, превращаясь в фонтан алой крови. Горячей липкой струёй она заливает глаза. Сквозь красную пелену Саня видит чёрное солнце. Душно. Белозёров рвёт руками ворот своей защитной куртки. Душно. Ничего не получается, мешает кровь, руки скользят по куртке. Ещё рывок, и опять неудача. Он кричит: «Всё, больше не могу! Не могу! Не хочу! Не могу!!!»

— Опять кричишь! Повязки опять рвёшь! Я сколько тебе буду их накладывать? — мелодичный женский голос гулко звучит в чёрной пустоте, эхом отражаясь от невидимых стен.

Саня чувствует, как прохладная лёгкая рука ложится на его горячий лоб, забирая в себя невыносимую боль тела. Он открывает глаза. Чувство реальности постепенно возвращается к нему, и он видит перед собой женщину в белой одежде. Нина.

Это Нина — его ангел-хранитель, его женщина в белом, снимающая боль и приносящая с собой в палату минуты радости. Это её лицо увидел Белозёров, когда очнулся после ранения. Он в тот момент был, как инкубаторский цыплёнок, который вместо матери курицы увидел резиновый цветной мячик и теперь готов бежать за ним куда угодно.

Нина ловко поправляет ему повязки на руках и тихо мурлычет:

— Кричишь, рвёшь повязки. Смотри, опять кровь пошла. Так ты, миленький, никогда не поправишься. — Голос Нины звучит, как серебряный колокольчик. — Скажу доктору, чтобы тебе привязывали во время сна руки, шаловливый ты мальчик. — Она быстрыми движениями продолжает заматывать его руки свалившимися с них бинтами. У Нины густые чёрные волосы, тонкие, будто нарисованные брови, маленький точёный носик и ярко-красные пухлые губы.

— Всё воюешь во сне? — спрашивают пухлые губки, растягиваясь в улыбке. — Хватит воевать, ты уже отвоевался, теперь пусть другие воюют. — Нина продолжает говорить с Белозёровым, как разговаривают с маленькими детьми: «Кушай кашку. Ложечку за маму, ложечку за папу, за бабушку с дедушкой…» Белозёров молча слушает. Он любит слушать ту чушь, которую болтает Нина, лишь бы не замолкала. Она говорит, а он молчит, и так происходит всегда. Сане казалось, что если вдруг он с ней заговорит, то невидимая тонкая эфемерная ниточка сразу порвётся, и их встречи прекратятся навсегда. А он этого очень не хочет. День проходил зря, если Нина хотя бы раз не появлялась в его палате.

— Ну, всё в порядке? Я пошла. — Нина выжидающе смотрит на Саню, поправляя правой рукой чёрную прядь волос, упавшую ей на лицо. — Молчун. — Быстро развернувшись, она исчезает в проёме двери. После чего в гулком коридоре долго слышен стук её каблучков.

Саня лежит, запрокинув голову на подушку, и смотрит на яркий солнечный зайчик на потолке, вокруг которого ползает большая муха, никак не решаясь войти в его светлый круг.

Тук, тук, тук… Стучат по коридору костыли.

«Опять этот чёрт рыжий!» — подумал Саня.

Рыжий чёрт — это ефрейтор Иванцов, один из немногих ходячих счастливчиков в этом богоугодном заведении. Белозёров отвернулся к стене и сделал вид, что крепко спит.

— Вставай, страна огромный, вставай на смертный драка! Бери кинжал большой, большой и режь неверный срак… морда! — слышит Саня бас Иванцова. — Белозёров, проспишь всё царствие небесное и не успеешь на раздачу подарков. Вставай, ваша мама пришла, новостей принесла!