Кто здесь хозяин? [Новеллы]

— Милый Джумбер, раз уж ты взялся за это дело, доведи его до конца. Теперь отступать нельзя, иначе это обернется против тебя. Забери-ка ты это заявление и пусть его подпишут хотя бы несколько человек. Вот так вот: «Истинность сего подтверждаю» — и подпись. Я бы и сам подписался, да мне нельзя, потому как я возглавляю общественную организацию. А так — я тебя во всем поддержу. Я думаю, что тем, кто тебе сообщил все эти факты, должно хватить мужества поставить свои подписи. Главное, чтобы ты не оказался один. Если ты не подкрепишь это заявление свидетелями, тебя окрестят клеветником, и тогда уж ты на меня не обижайся. — С этими словами он уложил Джумберово сочинение в папку, сунул папку Джумберу под мышку, пожелал ему успеха и проводил до двери.

Неусыпный страж академика Гайоза Тереладзе, до суетливости энергичная, но невзрачная лаборантка Вера, которая на деле исполняла функции технического секретаря, к счастью Брегвадзе, отсутствовала — она отправилась приобретать дефицит по записке. Таким образом, перед кабинетом академика никого не оказалось.

Академик заставил лаборанта довольно долго проторчать у дверей (именно в это время ученый муж привык просматривать газеты). Наконец Тереладзе поднял голову, устремил отсутствующий взгляд куда-то вдаль, мимо Брегвадзе, и автоматически спросил:

— Над чем вы работаете?

Брегвадзе (ибо вопрос относился к нему) объяснил, над чем он работает, и тут же присовокупил, что труды академика он читал, а в последнее время, не бросая французского, он приступил к изучению и английского.

— Да, да… английский — это хорошо… пригодится… представьте, я знаю профессоров, которые не читают по-английски. Это в наше-то время!

Джумбер с готовностью закивал головой, а сам трепетной рукой почтительно положил на стол заявление.

— Если можно, прочтите и подпишите, пожалуйста, вот это, — попросил он.

Потянулись тяжелейшие минуты напряженного ожидания. Академик долго, по слогам, читал список прегрешений Эрмало Абесадзе, порой останавливался, перечитывал отдельные предложения заново.

— Отлично, — бросил академик, завершив чтение. — Вы сами это написали?

— Да. — Джумбер поднял голову.

— И что же, отнесли уже куда-нибудь?

— Да… но… необходимо подтверждение свидетелей. Когда вы подпишете, оно приобретет силу.

— Что сделает?..

— Приобретет еще бо̀льшую силу…

Тереладзе принялся перечитывать заявление. Словно желая заучить его наизусть, он то и дело поднимал голову и повторял ту или иную прочитанную фразу.

— Прекрасно составлено! Все совершенно правильно. А случай Миротадзе?

— Это вы мне его рассказали, если помните.

— Я? — Академик понизил голос. — Да, я вам рассказал, помню. Ведь хорошо я сделал, что рассказал вам? Другой на моем месте, может, и не стал бы рассказывать. Ну, теперь вам и карты в руки! Доведите это дело до победного конца. Никому не говорите, что вы были у меня. Всего вам наилучшего. Постойте, вы оставили вашу работу!

— А вы… не подпишете? — с отчаянием в голосе спросил лаборант.

— Разумеется, нет. Я такие документы не подписываю. Мне это неудобно. Ну, пока, пока, и держитесь молодцом, как говорят англичане! — И, прежде чем прикрыть дверь, он украдкой оглядел коридор и проговорил шепотом: — Случай Миротадзе прекрасно вписался…

Как оплеванный, возвращался Джумбер в лабораторию. Академик в своем черном костюме удивительно напоминал ему пингвина в зоопарковском пересохшем от летнего зноя бассейне.

Аппарат для дистилляции воды не включался. Джумбер надел черный сатиновый халат, вытащил из ящика Бондо набор инструментов и принялся разбирать устройство. Он довольно долго провозился, прежде чем снова собрал его. Удивительно, все как будто было в порядке, а аппарат не работал. И контакты не перегорели, и обрыва нигде не видно… Джумбер уложил все на место и глянул на часы. Было около пяти. Вот-вот должен появиться завлабораторией. Он взял склянку с настойкой для волос, высунулся в окно и едва успел вылить на голову первую порцию, в комнату без стука впорхнула Калиста Торошелидзе. Он поставил склянку на пол и взял полотенце.

Калиста походкой манекенщицы прошлась по лаборатории, демонстрируя свои новые белые джинсы. Потом остановилась напротив него, любуясь произведенным впечатлением. Она стояла, закинув руки за голову, и улыбалась. Сегодня она выглядела еще эффектнее, чем в прошлый раз, и эти белые джинсы ей и вправду очень шли.

— Как хорошо, что ты пришла, Калиста, у меня к тебе дело, — обрадовался Джумбер и схватил папку.

— Дело ко мне? Ого. — Она поставила вперед левую ногу и качнула своим гибким станом.

— На Абесадзе написана жалоба.

— Ой, как интересно!! — хлопнула в ладоши Калиста. — А что с ним сделают?

— В лучшем случае ему не миновать снятия с работы.

— Послушай, — Калиста подошла к окну и зашелестела листами так, что было ясно — читать их она не будет, — то, что у него мертвые души, здесь написано?

— Да.

— Что он бабник тоже?

— Нет.

— Почему?

— По-моему, это не такой большой грех…