Кто здесь хозяин? [Новеллы]

— Ты с ума сошел? Впиши сейчас же! Он давно уже начал мне глазки строить. Если, говорит, будешь умницей, я буду твоим покровителем. И плечико мне погладил, хи-хи…

— А ты?

— Что я?

— Что ты ему ответила?

— Пока терплю, а потом я, может, такое ему устрою, что он своих не узнает!

— На, подпиши это.

— Что?

— Жалобу.

— Да ты соображаешь, что говоришь? — Калиста расхохоталась. — Или ты спятил? Ведь он в тот же день меня выгонит. — Она отошла от окна. — Ну, я пошла, пока!

В дверях Калиста приостановилась:

— Джумбер, а Джумбер, старший препаратор входит в профиль?

— Нет! — рявкнул тот.

Калиста и Бондо столкнулись друг с другом в дверях. Бондо расплылся в сладенькой улыбке: «Куда ты, ангел, постой, погоди, дай нам полюбоваться тобой», — чмокнул ей ручку и попытался задержать, но Калиста, опалив склонившегося над столом лаборанта гневным взглядом, сказала, что она торопится, и, приняв сугубо деловой вид, поспешно выпорхнула из комнаты.

Какалашвили проводил ее неопределенным взглядом и, вешая пиджак, спросил Джумбера:

— Меня никто не спрашивал? Э-эх, такие сейчас процветают. Как звать-то эту девчонку?

— Звонил кто-то. Калиста ее звать.

— Что сказали, кто звонит? А эта Калиста еще та штучка, будь уверен.

— Не назвался, какой-то мужской голос звонил. Да, она вроде неплохая…

— Целыми днями у Абесадзе в кабинете торчит. Просто так, ты думаешь? А со всеми нами она себя так держит, что и не подступись. Можно подумать, только что с неба спустилась… На днях Баркала с ней пошутил, ну, немножко грубовато, знаешь, так она час рыдала — как, говорит, он посмел!.. Хе-хе, такие всегда видимость создают. Ты на это не клюнь, смотри. Строит из себя недотрогу, а сама…

— У каждого свои слабости, — философски заметил Джумбер и, положив перед Бондо папку, добавил: — Просмотри, пожалуйста, если у тебя есть время.

Когда Бондо закончил чтение, он взялся обеими руками за голову… Потом, словно бы вспомнив что-то, вскочил, надел халат, запер дверь и, бросившись к Джумберу, заключил его в объятия.

— Ну молодец, ай да молодец! Ты знаешь, что ты сделал?! Ты… да ты знаешь, кто ты?!

— Ну понимаешь… Все молчали, до каких же пор молчать! — пробормотал Джумбер.

— Да здесь никто и пикнуть бы не посмел, ты что! В институте половина сотрудников — его прихлебатели. Да разве ты не знаешь, что сейчас творится, — люди измельчали, каждый лишь за свою шкуру трясется. Так, как я и ты, никто не рассуждает. Охо-хо-хо, — он поглядел на бумаги, — разделал же ты его под орех!.. Пусть теперь попрыгает. И главное, ведь здесь все — сущая правда! Ну, прочистят ему мозги, это как пить дать!

— Ты должен это подписать, — спокойно проговорил Джумбер.

— Я-а-а? — не своим голосом спросил Бондо.

— И ты, и все остальные.

— Кто тебе это сказал?

— Биктор Тападзе.

— Ты что же, уж и Биктору показал это? — Цвет лица Какалашвили на глазах серел, пока не уподобился цвету отваренной в квасцах рыбы. — Надеюсь, обо мне ты ничего ему не говорил?

— Нет.

Бондо успокоился. Он снял рабочий халат, надел пиджак и начал звонить по телефону, как будто вдруг вспомнил что-то срочное. После безуспешных попыток выйти на связь он в сердцах бросил трубку и, обратившись к Джумберу, доверительно заговорил:

— Слушай, дорогой, если я подпишу эту бумагу, я только испорчу дело. Все знают, что мы с директором на ножах, скажут, вот, Бондо его натравил, тебя то есть, в своих интересах использовал. Тебя это унизит, а меня выведут организатором заговора. Пусть подпишут другие. А я ведь и так на твоей стороне.

…Ассистент Миротадзе, вооружившись иголкой и ниткой, пришивал отпоровшийся рукав своего финского пиджака.

Он первым поприветствовал вошедшего Брегвадзе и без лишних слов сообщил ему, что финны, правда, отлично шьют пальто, однако в пошиве пиджаков вьетнамцы их явно превзошли — пиджаки они шьют лучше.

Прочитав предложенное ему заявление-жалобу, Миротадзе молча, но с еще большим усердием и вниманием принялся за шитье. Когда же Джумбер робко поинтересовался, что он решил делать, Миротадзе чуть не со слезами на глазах залепетал:

— Ох, Джумбер, лучше мне умереть, честное слово! Разве я не должен быть рядом с тобой? Здесь все правильно! Ты ничего не бойся. Со следующей недели я ухожу в шестимесячный отпуск, через шесть месяцев я вернусь и тогда не то что подпишу это заявление, я еще похлеще этого напишу! Ты меня еще узнаешь! Миротадзе никого не боится, так и знай!

После этой тирады он опять стал ругать финский метод кроя рукавов.

…Табельщик Ципуриа уже знал, по какому делу явился к нему лаборант, разумеется, знал он и то, что под этим самым «делом» никто не подписывается. Он поступил разумно: не стал себя утруждать даже прочтением жалобы. Я, сказал он, самый маленький человек в нашем институте, дорогой Джумбер, когда все остальные подпишут, загляни ко мне, и я тоже поставлю свою подпись. А читать — чего там читать, я уверен, что ты написал все в точности, как оно есть. Уж коли директор себе такие дела позволяет, другие и вовсе распоясаются. Но ничего, недолго ему благоденствовать.