Куча

Тебя стеречь сюда назначен я
от псов голодных и от воронья;
распятых и разрубленных хранить
и хоронить…

Мне никуда отсюда не уйти —
горой ты встала на моём пути,
с их животами, полными червей…
Вей, ветер, вей!..

Я для того, чтоб стан, Царица, твой
ощупывать трясущейся рукой
там, где тебя, майдана поперёк,
поставил бог…

И лестница в оплывший небосвод
от грязного подножия ведёт,
и провожает всех распятых в рай
вороний грай…

* * *

Лишь день, словно голубь, появится с первым лучом,
на скопище мёртвых, разорванных в клочья штыками,
не кинет он взгляд, только сплюнет — ему нипочём —
и бросится прочь, прикрывая свой лик облаками…

Подхватывай, ветер, здесь всё, что захочешь! Кружи!
Тащи за собою по вымершим улицам мрака
их гнойную плоть! Волоки от межи до межи!..
Бродячая воет в пустынном местечке собака.

От слипшихся трупов густой поднимается смрад,
придвинулась темень, теснит необъятною грудью…
Эй, плакальщик вечный! От мусорной кучи назад,
как эта собака, ползи по ночному безлюдью.

* * *

Откройте засовы! Вставай, проходи сюда каждый!
Входите, заблудшие, в старый отцовский чертог!
Под крышею этой один здесь хозяин — ваш бог:
спасёт он от голода вас и избавит от жажды.

Входите, распухшие! Стол здесь накрыт перед вами.
Вы знатного пира такого не знали две тысячи лет.
Здесь лучшие яства для вас, и подобных им нет.
Молитесь, молитесь — и шамкайте синими ртами!..

Входите сюда, попрошайки, в роскошные залы,
где ждут вас, убогих, сокровища ваших отцов!
Кафтаны наденьте, сорвите тряпьё мертвецов!
Лехаим! Налейте вино в золотые бокалы!..

Вставай же из мерзости, нищий, оборванный сброд,
из мусорной кучи, где в общем — с воронами — стане
валяются трупы напротив церковных ворот!

А я подаяние буду для нищих просить на майдане:
«Подайте калекам! Подай им любой, кто пройдёт!
Наполни кровавую шапку, небесный жиреющий свод!..»

* * *

Ой вы ноги с башмаками без гвоздей,
я загнал вас, как ретивых лошадей!

Сколько вёрст ещё идти мне и идти,
чтобы мёртвые пороги обойти?

В этих домиках уютных — посмотри! –
нет живого ни снаружи, ни внутри.

Лишь тоска моя у сломанных ворот
дремлет, как бездомный старый кот.

На закате сквозь раскрытый створ окна,
словно жёлтый тигр, крадётся тишина…

Ой вы ноги с башмаками без гвоздей,
я загнал вас, как ретивых лошадей!..

* * *