Цельность – корень всего, что означают слова «здоровье», «исцеление» и «святость» на нашем языке и в нашей культуре. Если вы ощущаете свою внутреннюю целостность, вам больше некуда идти, нечего делать, так что вы свободны сами выбирать свой собственный путь. Покой становится достижимым как в действии, так и в недеянии. Он заключен в вас самих с самого начала времен, и, прикасаясь к нему, вкушая его и ощущая его, тело также не может не прикоснуться к нему, не услышать его, не ощутить его. Сознание также начинает слышать его, и ему даруется хотя бы мгновение этого покоя. Вы открыты и восприимчивы, в это мгновение вы обретаете равновесие и гармонию, и все пространство собрано в одно это место, все мгновения слились в один этот момент.
«Сиддхартха все слушал. Он теперь весь превратился в слух. Словно совершенно пустой, он впитывал в себя все звуки и чувствовал, что теперь и сам изучил вполне искусство слушать. Он и раньше не раз слышал все эти многочисленные голоса в реке, но сегодня они звучали как-то особенно.
Уже он не мог больше различать одни голоса от других – радостные от плачущих, детские – от голосов взрослых. Все сливалось теперь в одно – жалобы тоскующих и смех умудренных, крики гнева и стоны умирающих – все составляло одно, все сочеталось вместе, все переплеталось в тысячекратном сплетении. И все вместе – все голоса, все цели, все порывы и страдания, все наслаждения, все доброе и злое – все вместе взятое составляло их. Все вместе взятое было потоком событий, было музыкой жизни. А когда Сиддхартха внимательно прислушивался к реке, к ее тысячеголосой песне, когда он не обращал преимущественного внимания ни на жалобы, ни на смех, не уходил своим Я в один какой-либо голос, а слушал их все одновременно, внимал всему и слышал единство, тогда эта великая песнь, распеваемая тысячами голосов, оказывалась состоящей из одного-единственного слова»[3]
.Уникальность и подобие
Целостность, испытанная на собственном опыте, не может быть тиранической, поскольку она бесконечна в своем разнообразии и оказывается отраженной и вплетенной в каждую частность. Она подобна сети индусской богини Индры – символу Вселенной, и содержит по драгоценному камню в каждом узле; каждый камень ловит отражения всей совокупности камней, таким образом заключая в себе всю сеть. Некоторые стремятся сделать так, чтобы мы одинаково склонялись перед алтарем единичности, используя идею единства и не позволяя ему в непрерывном скольжении сглаживать все различия. Но именно в уникальных качествах каждого отдельного объекта, в их специфической индивидуальности и уникальных свойствах заключены поэзия и искусство, наука и жизнь, чудо и благодать.
Все лица напоминают друг друга, но все же мы легко можем увидеть уникальность, индивидуальность каждого при всей их идентичности. Вот как глубоко мы ценим эти различия. Океан – целое, но по нему бегут мириады волн, и каждая из них не похожа на все остальные; он состоит из струй, и все они уникальны в своей бесконечной переменчивости. Пейзажи на Земле уникальны, и нет среди них одинаковых, то же самое можно сказать про береговую линию. Атмосфера едина, но ее потоки уникальны, даже при том, что это всего лишь ветер. Жизнь на Земле – единое целое, но все же она состоит из уникальных, неповторимых взаимосвязанных тел, микроскопических или видимых, растений или животных, умерших или живых. Потому так многообразны места их обитания.
Не может быть единого способа быть, единого для всех пути, практики, единого способа учиться, единого способа любить, единого способа расти или исцелять, жить, чувствовать, знать или познавать. Главное в них – в их различии.
Что это такое?